В 19 лет, я ездил, на пригородном поезде, в гости к родственникам, живущим в поселке, недалеко от миллионного города, где жил я с родителями. Когда ехал обратно, решил немного погулять по лесу, и вышел, на остановочной платформе.
Я прошел вдоль железнодорожного пути, там сидело с десяток женщин, в оранжевых жилетках. У них был перерыв на обед наверное, а заодно они выпивали. Некоторым было лет за сорок, некоторые помоложе. Но все были какие-то страшноватые, морды обветренные, красные, все были коренастые, кривоногие, рядом валялся инструмент железнодорожный, ломы, и тому подобное. Я прошел мимо них, они никакого на меня внимания, не обратили.
Немного дальше, дел еще одну железнодорожницу, баба лет сорока, задрала в кустах юбку, и собралась, пописать. Я тихо подошел к ней сзади, и пощекотал промежность её. Баба, испуганно подпрыгнула, обернулась ко мне, морда у неё стала, какая-то малиновая, так она разозлилась.
— Козел!
— Пидорас!
— Сейчас въебу!
Я её шлепнул по толстому заду. Она вцепилась мне в волосы, и дико завизжала — «насилуют!».
Я хотел, от неё освободиться, но не так-то просто было, а тут её подружки прибежали, одна из них черенком от лопаты, поререк спины ударили, так, что я упал на колени, а потом стая баб, набросилась на меня. Они лупили меня, кулаками сверху вниз, били ладонями размашисто, пинали ногами, царапали и кусали даже.
Наконец, они повалили меня, на землю спиной кверху, одна их женщин, меня оседлала, и они стали мне руки выкручивать, а потом ремнем связали.
— Ну, что, насильник, попался?!
— Я не насильник, отпустите, я ничего ни делал.
Мне было очень страшно, к тому же, меня сильно избили. Кто-то из баб, стал пинать меня по заду, одна из них сидела у меня на спине, другая села на ноги, и я не мог вырваться из под их задниц. Я просил отпустить меня, но они были неумолимы.
Правда, среди этих баб, не особо молодых, была одна девушка, примерно моего возраста, невысокая и худенькая, которая, моему положению посочувствовала, и принялась уговаривать, женщин отпустить меня, но те только смеялись.
— Чего захотел, то и получит!
— Сейчас полицию вызовем, сдадим тебя. Сказали мне бабы.
— А может лучше мужиков позвать? — предложила, кто-то из них.
Они крепко держали меня, я пытался вырваться, но только получал новую порцию пинков.
Вскоре, я услышал шум машины. Меня подняли на ноги, и я увидел двух мужчин, лет под пятьдесят, они были на вид здоровые, но разжиревшие, с пропитыми мордами, и что хуже всего, с зековскими перстнями на пальцах. Я попытался вырваться, даже смог пробежать пару шагов, но одна из баб, подставила ногу, и я грохнулся на землю, руки связаны были, и я ушибся сильно. Меня опять подняли на ноги.
— Так ты насильник?
— Я ничего ни делал!
Женщина, со встречи я которой все началось, влепила мне пару пощечин очень увесистых.
— Ты знаешь сколько мне лет?!
— У меня двое отпрысков!
— Пидорас!
— Я пошутил просто!
У мужчин этих, морды стали, какие-то маслянистые, они заметно возбудились.
— Ну с тобой все ясно.
Один из них ударил кулаком в печень, я задохнулся от боли, и сел на землю. И тут же увидел у своего лица хуй, мужик шлепнул меня им по губам. Баба засмеялись. Некоторые из них, это на телефоны сняли.
— Чего хотел, то и получил.
— Насильников ебут. — торжественно один из мужиков объявил.
— Так им и надо — бабы, были согласны, с такими понятиями.
— У вас какой-нибудь вазелин есть? — спросил мужик у женщин.
— Найдем — засмеялись бабы.
Худышка, что просила меня отпустить, вскочила, и стала опять требовать прекратить это изнacилoвание, пока одна из женщин ей ладонью рот не зажала.
Меня перевернули лицом вниз, стянули джинсы, трусы, кроссовки. Заставили согнуть колени, так что зад кверху задрался. Я почувствовал, что мне палец в задний проход засунул мужик, и какой-то крем стал туда заталкивать. Другой мужчина, крепко, как клещами, держал меня. Вскоре, я почувствовал резкую боль в анусе, и понял меня ебут в жопу. Баба радостно, подбадривали самца. Мне сначала только больно было, а потом и приятно стало. Наконец он кончил в меня. Я поднялся на ноги, бабы наперебой спрашивали.
— Как понравилось?
— Приятно было?
И смеялись надо мной. Называли пидором, петухом. Только худышка смотрела на меня с сочувствием, видно было, что ей больно, от того, что произошло. Я рванулся в сторону и побежал по тропинке, теперь за мной никто не гнался. Потом я свернул в какие-то кусты, не обращал внимание, на то, что исцарапался. Ремень, которым меня связали ослаб, я освободил руки. Потом пришло понимание положения.
На мне только футболка, джинсов и трусов нет, я еще и босиком, за 15 километров от города, да еще и по городу добираться далеко. Деньги и телефон, что в кармане джинсов были, к них остались.
Как добирался до города, а потом до дома, отдельная история. Дома, сказал родителям, что хулиганы напали, но никуда с заявлением не пойду.
Несколько дней, сидел дома, не решался выйти, только сходил, сим-карту заменить, сказал, что потерял, мне новую выдали, на тот же номер.
Потом опять пошел на занятия в университет. Женщины у меня какой-то ужас вызывали, и ровесницы, и те, что постарше. Я не был девственник, но подружки у меня не было постоянной. А теперь, просто не знал, как к девушке подойти.
Кроме того, я понимал, что меня выебали в жопу, причем это уголовник сделал, для таких людей, если они узнают, я навсегда опущенный. Неизвестно, где-то может появиться, то, что женщины на свои телефоны сняли, когда-нибудь, я с кем-то из них встречусь. Город у нас миллионный, а они скорее всего, жители, какого-то окрестного поселка или села, но ведь встретимся неизбежно. Мне страшно все это.
Через пару недель, встретил невысокую худышку. Встретил, прямо на улице. Она уставилась на меня, смотрела, вроде, с жалостью, с каким-то страхом, и вроде с возбуждением.
Я подошел к ней. Предложил пойти поговорить. Мы сели на скамейку.
— Тебе сильно больно было, когда в очко вставили?
— Больно, конечно, да и страшно тоже. Ну не в тюрьме же выебали, если в тайне все, то терпеть можно.
— Ну, да с бабой ебанутой связался, вот и пострадал. Теперь вот петухом стал. — она говорила с искренним сочувствием.
— А ты её хорошо знаешь, и этих мужиков?
— Знаю, тот, что тебя в сраку драл, сидел раза три, двоюродный брат моей матери. Они с отцом моим собутыльники. Отец тоже сидел, их болтовню слушала, потому знаю про пидоров и петухов.
— Меня Наташей зовут, — добавила она.
Дальше Наташа, оказалась болтливой очень, рассказала, что бабы и мужики жители одного из поселков, в окрестностях города. Бабы ебанутые, особенно та, что поймала меня. Её ебали кому не лень все, двое отпрысков неизвестно от кого. В общем, в моем лице всему мужскому полу отомстила. Сама Наташа, повариха, в столовой заводской, успела уже развестись, хоть ей 22 года.
— А, у тебя девушка есть?, — спросила Наталья.
— Нет, так только с блядями общался, не очень много.
— У меня много мальчиков было, поведала повариха.
— Наташа, а ты сама в попку пробовала?
— Да с мужем, он любитель туда залезть, мне понравилось, после нескольких раз.
— А вообще, что парня выебали, тебе отвратительно не кажется?
— Мне и жалко тебя было, и смешно, и возбудилась сильно. Я и сейчас возбудилась, как тебя увидела.
— Если хочешь, пойдем ко мне, я квартиру снимаю с подружкой, но сейчас одна, подружка в отпуск уехала. — Наташа, и правда, хотела со мной познакомиться как можно ближе.
Мы пришли в квартиру, где жила худенькая повариха. Наталья достала из холодильника бутылку водки, выпила 100 граммов, мне предложила. Я сказал, что не пью.
— Мальчик еще, — засмеялась девушка.
Я стал её раздевать, сам разделся, но хуй не встал. Наташа стала пальцами и ртом меня возбуждать, видно было, что это ей привычно. Потом улеглась на спину, я лег на неё, и ебать стал. Заметно было, что она балдела.
Потом еще был секс с нею, и еще. Наконец, она поинтересовалась.
— За себя отомстить не хочешь?
— Понял, чего я хочу?
Наташа, стала раком, велела побольше ей крема смягчающего в жопу натолкать, и хуй свой тоже получше смазать. Раньше я девкам туда не лазил, но теперь попробовал, приятно оказалось, но особой разницы с пиздой нет.
Наконец, пришло время с ней расстаться. Я сказал, что хорошо с ней было, но встречаться больше не хочется, боюсь её родственников и знакомых встретить.
— Это уж точно, меня тоже засмеют, что пидорасу дала.
Наташа называла меня самыми позорными словами, но делала это мягко, без злости, простая она очень.
На том и попрощались.
Загрузка...