Из сюжета черепашки ниндзя

Микеланджело, юный черепашка-ниндзя, терзаемый гормонами, ищет разрядки в ночном Нью-Йорке. Погоня от Пурпурных Драконов приводит его в квартиру Лии — девушки, которая видит в нём не мутанта, а желанного героя. Их встреча взрывается страстью: от робких касаний до жаркого куни и первого секса Майки, где его уникальная природа становится источником невероятного наслаждения. Фанфик по TMNT

Логово черепашек было погружено в привычную тишину, нарушаемую лишь редкими звуками: скрипом старых труб, далёким гулом канализации и приглушённым звоном металла из тренировочного зала, где Рафаэль, как обычно, вымещал свою энергию на боксёрской груше. Микеланджело заперся в своей комнате, подальше от глаз братьев. Его уголок в логове был настоящим хаосом: стены обклеены постерами “Крогнарда Варвара”, на полу валялись коробки из-под пиццы, а старый скейтборд прислонён к кровати, заваленной комиксами. Тусклый свет от неоновой лампы в форме пиццы отбрасывал тёплые блики на его зелёную кожу, но даже этот уют не мог успокоить бурю внутри.

Майки сидел на краю кровати, сжимая нунчаки, словно они могли помочь унять то, что творилось в его теле. Гормоны, эти невидимые враги, бунтовали, заставляя его сердце колотиться, а мысли путаться. Он чувствовал себя, как перегретый движок, готовый взорваться. Его кожа, обычно такая привычная, теперь будто горела под панцирем, а в груди ворочалось что-то незнакомое — смесь желания, любопытства и… стыда? Он был ниндзя, чувак, который сражался с Пурпурными Драконами и Крэнгом, но это? Это было посложнее.

Он попытался отвлечься, включив старый магнитофон с тяжёлым роком, но музыка только усиливала его беспокойство. Майки бросил взгляд на зеркало в углу комнаты — отражение показало знакомого парня в оранжевой бандане, с веснушками и широкой улыбкой, но сегодня он не чувствовал себя “крутым чуваком”. Он чувствовал себя… другим. Не человеком, не совсем черепахой, а чем-то посередине. И это пугало. А гормоны, как назойливые комары, кусали его изнутри, не давая покоя. Тело требовало разрядки, и Майки знал, что сопротивляться этому бесполезно.

Он бросил взгляд на дверь, убедился, что она закрыта, и опустился на кровать, откинувшись на подушки, пропахшие его любимым ароматом пиццы и лёгким запахом пота. Сердце колотилось, а внизу живота нарастало знакомое тепло. Майки глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, но его рука уже скользнула вниз, к области клоаки — той части тела, которая так отличалась от человеческой, но которая могла доставить удовольствия не меньше, чем в тех порно фильмах, которые он иногда видел по ночному ТВ. Он знал, что его тело не совсем такое, как у людей, но это не мешало ему чувствовать себя живым, настоящим и… полным желания. Пальцы осторожно надавили на мягкую, чуть влажную кожу клоаки, и он почувствовал, как она поддаётся, раскрываясь под лёгким давлением. Ощущение было странным, но приятным — смесь щекотки и нарастающего жара. Майки закрыл глаза, позволяя телу взять верх, и через несколько секунд почувствовал, как из клоаки медленно, почти робко, начинает выдвигаться его член.

Он был большим, даже по меркам взрослого человека, сантиметров двадцать пять, гладким, с блестящей, чуть влажной поверхностью, которая отливала тёмно-зелёным в тусклом свете лампы. Член был тёплым, чувствительным, с тонкими венами, проступающими под кожей, и слегка изогнутой формой, которая казалась ему самому одновременно странной и завораживающей. Майки провёл пальцами по его длине, ощущая, как орган реагирует на каждое прикосновение, пульсируя в такт его дыханию. Он сжал его сильнее, чувствуя, как кожа скользит под пальцами, и тихо застонал, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимания братьев. Его движения были медленными, почти ленивыми, но каждый рывок посылал волны жара по телу, от клоаки до кончиков пальцев на ногах. Он представлял себе всё подряд — от горячей пиццы с пепперони до смутных, но таких манящих образов девушек из журналов, которые он находил на поверхности. Но мысли путались, образы ускользали, а возбуждение только росло, не давая разрядки.

Майки ускорил темп, его пальцы сжимали член всё сильнее, а вторая рука невольно смяла простынь, комкая её с такой силой, что послышался тихий треск. Дыхание стало прерывистым, а в голове мелькали обрывки фантазий — чьи-то мягкие губы, тёплая кожа, шёпот. Он чувствовал, как оргазм подкатывает, но он был каким-то неполным, словно чего-то не хватало. Наконец, с тихим стоном, он кончил, ощущая, как горячая струя выплёскивается на его живот, оставляя липкие следы на гибких, но прочных, пластинах брюшного панциря. Однако облегчение не пришло. Напряжение, этот гормональный ураган, всё ещё бушевал внутри, заставляя его ёрзать на кровати, словно он проглотил батарейку.

— Чувак, это не дело, — пробормотал он сам себе, вытирая сперму какой-то тряпкой с тумбочки и бросая её обратно. — Надо проветриться, иначе я тут стены разнесу.

Он натянул свои оранжевые повязки, поправил пояс с нунчаками и выскользнул из комнаты, стараясь не шуметь. Логово было погружено в свои привычные ритмы. В углу, на циновке, Леонардо сидел в позе лотоса, глаза закрыты, дыхание ровное — его медитация была как всегда непрошибаемой. Из тренировочного зала доносились глухие удары и ворчание Рафаэля, который, похоже, снова спорил с боксёрской грушей. А из лаборатории Донателло доносилось тихое жужжание какого-то прибора и его бормотание — наверняка он опять чинил что-то или изобретал очередной гаджет. Майки хмыкнул, подумав, что, может, братья тоже борются с такими же проблемами, просто каждый по-своему. Но спрашивать он не собирался — не тот случай, чтобы делиться.

Тихо проскользнув к выходу, он выбрался в туннели канализации, а оттуда — на поверхность.

***

Ночной Нью-Йорк встретил его привычным гулом: далёкими сиренами, шумом машин и мерцанием неоновых вывесок, которые отражались в лужах после недавнего дождя. Майки вдохнул прохладный воздух, чувствуя, как он наполняет лёгкие, но не гасит внутренний жар. Он забрался на крышу ближайшего здания, используя свою ловкость, чтобы перепрыгивать через трубы и антенны. Город раскинулся перед ним — тёмный, но живой, с мигающими огнями небоскрёбов и далёкими силуэтами мостов. Неоновая вывеска пиццерии на соседней улице бросала оранжевые блики на асфальт, и Майки невольно улыбнулся — даже в этом хаотичном мире были вещи напоминающие о чём-то хорошем.

Его внутреннее состояние было как коктейль из подростковой энергии, неуверенности и какого-то запретного любопытства. Он всегда был самым весёлым из братьев, тем, кто разряжал обстановку шутками и сумасбродством, но сейчас чувствовал себя потерянным. Его тело, такое знакомое и одновременно чужое, требовало чего-то большего, чем просто тренировки или комиксы. Он хотел приключений, но не таких, как обычно — не драки с Фут или погони за Шреддером. Что-то более… личное, что-то, что заставило бы его сердце биться не от адреналина, а от чего-то другого. Он сам не мог точно понять, чего именно, но это чувство гнало его вперёд, по крышам, через тёмные переулки, где тени танцевали под светом фонарей.

Майки прыгал с крыши на крышу, его нунчаки болтались на поясе, а в голове крутились обрывки мыслей. Он представлял, как встречает кого-то — может, девушку, которая не испугается его черепашьей природы, которая увидит в нём не мутанта, а… кого? Героя? Друга? Любовника? Он фыркнул, качая головой. «Майки, чувак, ты слишком много думаешь», — пробормотал он, перепрыгивая через вентиляционную шахту. Но мысль о запретном, о чём-то, что он никогда не пробовал, не отпускала. Город, с его огнями и тайнами, манил, обещая что-то новое, и Майки, ведомый этим зовом, продолжал свой путь, не зная, что ночь уже готовит ему сюрприз.

Ночной Нью-Йорк пульсировал, как живое существо, его улицы дышали гулом машин, далёкими криками и ритмичным мерцанием неоновых вывесок. Майки, перепрыгивая с одной крыши на другую, чувствовал, как его тело, гибкое и мощное, отвечает каждому движению. Его рельефные мускулы напрягались под гладкой зелёной кожей, которая в отблесках уличных фонарей отливала мягким, почти металлическим блеском. Он был не самым крупным из братьев, но его ловкость и энергия делали его настоящей машиной для акробатики. Нунчаки, болтающиеся на поясе, ритмично постукивали по бедру, а сердце всё ещё колотилось от того неугомонного жара, который гнал его в эту ночную прогулку. Он остановился на краю крыши, глядя на город: небоскрёбы, утыканные светящимися окнами, переулки, утопающие в тенях, и запах асфальта, смешанный с ароматом уличной еды из ларьков внизу. «Чувак, этот город — как огромная пицца с кучей начинок», — подумал он, усмехнувшись, но тут же замер, заметив движение в переулке.

Внизу, у старого склада с облупившейся вывеской, мелькали фигуры. Пурпурные Драконы — уличная банда, которую черепашки знали слишком хорошо. Их кожаные куртки с яркими эмблемами драконов выделялись даже в полумраке, а в руках у парней были какие-то ящики, явно не с пиццей. Майки прищурился, пытаясь разглядеть детали. Ящики выглядели подозрительно — металлические, с мигающими огоньками, будто украденные из лаборатории Крэнга или арсенала Шреддера. «Ого, чуваки, это явно не для вечеринки», — пробормотал он, чувствуя, как любопытство борется с осторожностью. Надо было сообщить братьям, но, как назло, коммуникатор остался в логове, на тумбочке, походу именно его он и накрыл той тряпкой и теперь тот был весь в… «Классика, Майки», — мысленно отругал он себя.

Он решил уйти тихо, чтобы вернуться с подкреплением — в одиночку с десятками вооружённых бандитов он мог не справиться. Его тело, поджарое и гибкое, позволяло двигаться бесшумно, и он уже начал отступать, пригибаясь за вентиляционной трубой, когда один из Драконов, здоровяк с татуировкой на шее, повернул голову и заметил его. Глаза бандита расширились, и он рявкнул:

— Эй, там кто-то на крыше! Хватайте его!

— Ой-ой, пора валить! — пробормотал Майки, и ноги уже несли его через крышу.

Погоня началась.

Он прыгнул на соседнее здание, используя свою ловкость, чтобы перемахнуть через широкий зазор. Его мускулы напряглись, кожа блестела под светом луны, отражая её серебристые лучи, пока он кувыркался в воздухе, приземляясь с лёгким стуком. Пурпурные Драконы, несмотря на свою громоздкость, оказались на удивление настойчивыми. Их шаги гремели по асфальту внизу, а голоса, полные ругани, эхом отражались от стен. Один из них, тощий парень с бейсбольной битой, уже карабкался по пожарной лестнице, а другой, с пистолетом, выстрелил в воздух, надеясь подстрелить Майки. Пуля просвистела где-то рядом, и он почувствовал, как адреналин бьёт в виски.

— Чуваки, вы серьёзно? — крикнул он, не оборачиваясь, и метнулся к следующей крыше. Его нунчаки закрутились в руке, отбивая брошенный кем-то металлический прут, который с лязгом отлетел в сторону. Майки был в своей стихии: его тело двигалось, как пружина, каждый прыжок был точным, а акробатические трюки позволяли ему оставаться на шаг впереди. Он перепрыгнул через узкий переулок, зацепившись за карниз, подтянулся и кувыркнулся на крышу, где стояли старые кондиционеры, покрытые ржавчиной. Пурпурные Драконы не отставали: их было человек восемнадцать, и они разделились, чтобы отрезать ему путь. Один из них, с цепью в руке, уже взбирался по другой лестнице, а другой, с фонариком, освещал крыши, пытаясь выследить его.

Майки чувствовал, как сердце колотится, но не только от погони. Тот самый гормональный жар, который гнал его из логова, теперь смешивался с адреналином, создавая в груди странный коктейль из страха, азарта и какого-то дикого возбуждения. Его кожа, гладкая и чуть влажная от пота, блестела под светом уличных фонарей, а мускулы, напряжённые от прыжков, казались ещё более рельефными, когда он цеплялся за перила или отталкивался от стен. «Если бы я был в комиксе, это был бы эпичный момент», — подумал он, ухмыляясь, но тут же пригнулся, когда над головой просвистел ещё один выстрел.

Он метнулся к краю крыши, но Драконы уже перекрыли пути вниз, и лестницы гремели под их шагами. В панике Майки огляделся, ища выход. Улица внизу была слишком оживлённой, чтобы спрыгнуть незамеченным, а соседние крыши были слишком далеко даже для его акробатических навыков. И тут его взгляд упал на жилой дом через переулок. Одно из окон на четвёртом этаже было приоткрыто, и из него лился тусклый, тёплый свет, словно маяк в этом хаосе. «Бинго!» — подумал он, раздумывая, что бандитам будет не с руки вламываться к жителям города. Одно дело разборки с каким-то мутантом на улицах города и совсем другое, когда опасности подвергаются обычные граждане. Та грань, которую они не станут переходить, по крайней мере, так говорил с Сплинтер. Сделав глубокий вдох, он разбежался, оттолкнулся от края крыши и прыгнул, чувствуя, как ветер свистит в ушах. Его тело, гибкое и мощное, пролетело через переулок, и он влетел в окно.

***

Майки приземлился на мягкий ковёр с глухим стуком, его сердце колотилось так, будто он только что пробежал марафон. Гладкая зелёная кожа, слегка влажная от пота, блестела в тусклом свете лампы, а рельефные мускулы на руках и плечах напряглись, когда он быстро поднялся, оглядываясь. Комната была уютной, но слегка захламлённой: на столе валялись книги по искусству, пустая кружка с кофейным налётом, а в углу светился экран ноутбука, отбрасывая голубоватые блики на стены. Воздух пах ванильной свечой и чем-то сладким, почти осязаемым, что заставило его ноздри дрогнуть. Снаружи доносились приглушённые крики Пурпурных Драконов, но их голоса удалялись — похоже, они потеряли его след. Майки выдохнул, чувствуя, как адреналин отступает, но тут его взгляд упал на фигуру у стола, и дыхание снова перехватило.

Девушка, сидящая за ноутбуком, застыла, широко распахнув глаза. Её тёмные волосы, подстриженные в аккуратное каре, слегка растрепались, обрамляя лицо с тонкими чертами. Стильные очки в тонкой оправе чуть сползли на кончик носа, а щёки пылали румянцем. На вид ей было лет девятнадцать, может младше. На ней была белая оверсайз футболка с выцветшим логотипом какой-то рок-группы, едва прикрывающая бёдра, и кружевные стринги, чёрные, с тонкими узорами, которые проглядывали из-под края футболки. Её ладонь, всё ещё находящааяся под ажурной тканью между ног, замерла, а на экране ноутбука Майки заметил своё изображение — фотографию, где он, в своей оранжевой повязке, застыл в шутливой, но откровенно пикантной позе с разведёнными ногами. Его брови взлетели вверх, а гормоны, и без того бушевавшие после погони, взорвались, как фейерверк.

— Э-э… чувак, это что, я? — выпалил он, прежде чем успел подумать, и тут же пожалел. Его голос прозвучал громче, чем хотелось, и девушка — Лия, как он потом узнал — вздрогнула, поспешно захлопнув ноутбук. Её щёки стали ещё краснее, а глаза метались от смущения к удивлению.

— Ты… Микеланджело? — выдохнула она, её голос дрожал, но в нём чувствовалась не только паника, но и что-то ещё — искренняя, почти детская радость. — Это правда ты?

Майки замер, его мускулистое тело, всё ещё напряжённое после погони, чуть расслабилось, но жар внизу живота только усилился. Он поймал себя на том, что пялится на её бёдра, на тонкую полоску кружева, и быстро отвёл взгляд, чувствуя, как его собственная кожа, гладкая и блестящая, нагревается под оранжевой повязкой. Неловкая пауза повисла в воздухе, тяжёлая, как нью-йоркский смог, но в то же время заряженная электричеством.

— Ага, это я, твой дружелюбный соседский черепашка! — он попытался разрядить обстановку, широко улыбнувшись и разведя руками. Его мускулы, рельефные и подтянутые, напряглись под кожей, отражая свет лампы, и Лия, кажется, заметила это, потому что её взгляд задержался на его бицепсах чуть дольше, чем нужно. — Слушай, я не хотел… ну, врываться вот так. Просто Пурпурные Драконы, знаешь, не самые дружелюбные чуваки.

Лия, всё ещё сидя на стуле, поправила очки и глубоко вдохнула, словно собираясь с духом. Её пальцы нервно теребили край футболки, но в её глазах уже не было страха — только любопытство и что-то, от чего у Майки внутри всё сжалось.

— Ты спас меня пару месяцев назад, — сказала она, её голос стал мягче, но всё ещё дрожал. — В переулке, около кинотеатра на двадцать третьей. Хулиганы прицепились, а ты… ты просто появился из ниоткуда, с этими своими нунчаками, и прогнал их. Я тогда не успела тебя поблагодарить.

Майки моргнул, пытаясь вспомнить тот случай. Его память была забита десятками таких моментов — драки, погони, пицца между делом. Но её лицо, теперь, когда он присмотрелся, показалось смутно знакомым. Тёмные глаза, чуть вздёрнутый нос, лёгкие веснушки на щеках. И этот взгляд — не просто благодарность, а что-то большее, что заставило его клоаку снова заныть от знакомого жара.

— О, подруга, да это же было ничего такого! — он почесал затылок, стараясь скрыть смущение. — Просто делал свою черепашью работу, знаешь, спасать мир, наносить справедливость… ну, или хотя бы прогонять придурков.

Лия хихикнула, и её смех, лёгкий и тёплый, разрядил напряжение. Она встала, и футболка странным образом слегка задралась, открывая больше её бёдер. Майки сглотнул, чувствуя, как его член, всё ещё чувствительный после недавней разрядки, снова начинает реагировать, выдавливаясь из клоаки. Он быстро скрестил руки на груди, надеясь, что она не заметит, но Лия, похоже, была слишком занята своими мыслями.

— Я… я думала о тебе с тех пор, — призналась она, её голос стал тише, почти шёпот. — Собирала фотки, ну, знаешь, из газет, с форумов. Ты такой… необычный. И… — она запнулась, её щёки снова вспыхнули, — я находила тебя… сексуальным.

Майки чуть не поперхнулся воздухом. Его глаза расширились, а в голове закрутились мысли, как нунчаки на полной скорости. «Сексуальным? Меня? Мутанта получерепаху?!» Но её слова, искренние и смелые, ударили прямо в центр его гормонального урагана. Он почувствовал, как его кожа, гладкая и тёплая, нагревается ещё сильнее, а мускулы на руках невольно напряглись, когда он шагнул ближе.

— Серьёзно? — выдавил он, пытаясь сохранить свой обычный шутливый тон. — То есть, я, конечно, знаю, что я классный, но… подруга, ты правда думаешь, что черепаха-мутант может быть горячей штучкой?

Лия рассмеялась, но её смех был не насмешливым, а тёплым, почти ласковым. Она подошла ближе, её босые ноги тихо ступали по ковру, и теперь их разделяло всего несколько сантиметров. Майки чувствовал её тепло, лёгкий аромат её тела — ваниль с ноткой цитруса — и видел, как её грудь вздымается под футболкой. Его взгляд невольно скользнул вниз, к кружевным стрингам, и он быстро отвёл глаза, но было поздно — Лия заметила.

— Твоя черепашья природа… она меня не смущает, — сказала она, её голос стал ниже, с лёгкой хрипотцой. — Наоборот, это… заводит. Ты такой сильный, ловкий, и… — она запнулась, но её рука медленно поднялась и коснулась его плеча. Её пальцы, тёплые и чуть дрожащие, скользнули по его гладкой коже, чувствуя твёрдость мускулов под ней. — Ты не похож ни на кого. И это… безумно заводит.

Майки замер, его сердце билось так яростно, что, казалось, панцирь вот-вот треснет. Её прикосновение — лёгкое, но такое тёплое — обожгло, как искра, упавшая на сухую траву. Никто и никогда не касался его так нежно, с такой откровенной лаской. Лия стояла настолько близко, что её аромат — ваниль с тонкой ноткой цитруса — заполнял его ноздри, а её пальцы, скользнув по его руке, задержались на бицепсе, твёрдом и рельефном под гладкой зелёной кожей. Микеланджело почувствовал, как его клоака отзывается жаром, и его член, уже не сдерживаемый, полностью выдвинулся — большой, около двадцати пяти сантиметров, с гладкой, блестящей поверхностью, отливающей тёмно-зелёным в тусклом свете комнаты. Его орган был невероятно напряжённым, слегка изогнутым, с тонкими венами, пульсирующими под кожей, и чувствительной головкой, которая казалась слишком живой, реагируя на малейший вдох. Майки молился, чтобы новая знакомая не опустила взгляд вниз, но Лия, словно почувствовав его напряжение, сделала именно это. Её глаза расширились, щёки вспыхнули ярче, а дыхание сбилось, но вместо шока в её взгляде вспыхнуло ещё большее желание.

— Ох… — выдохнула она, её голос дрогнул, но в нём звучала не паника, а восхищение. — Майки, это… ты… такой… огромный.

Он сглотнул, чувствуя, как жар заливает лицо. — Лия, я… ну, знаешь, я же черепаха, мутант — начал он, но голос предательски дрожал. — Это… нормально для тебя?

Она придвинулась ближе, грудь девушки теперь касалась его панциря, а её дыхание, горячее и прерывистое, словно обжигало его кожу. — Нормально? — прошептала она, её пальцы скользнули к его талии, едва касаясь мускулистного тела. — Это… потрясающе! Ты… ты просто невероятный, Майки. И зови меня Лия, кстати.

Её слова ударили, как молния, разжигая огонь в его клоаке. Он хотел что-то сказать, пошутить, как обычно, чтобы разрядить обстановку, но язык не слушался. Вместо этого его руки, большие и мускулистые, осторожно легли на её бёдра, чувствуя мягкость розоватой кожи под тонкой футболкой. Лия тихо ахнула, её тело подалось навстречу, и Майки, всё ещё борясь с внутренним голосом, который шептал: «Чувак, ты черепаха, это слишком странно», наклонился и поцеловал её. Она ответила страстно, их поцелуй был глубоким, жадным, губы двигались в ритме, который задавало их дыхание. Её губы, мягкие, с лёгким привкусом кофе и ванили, были такими тёплыми, что Майки почувствовал, как его неуверенность тает, растворяясь в этом жаре.

Лия потянула его к дивану, её движения были плавными, но настойчивыми. Она села, потянув юного героя за руку, и Майки опустился рядом, его панцирь слегка скрипнул, когда он устроился на мягких подушках. Её пальцы скользнули по его груди, обводя края пластин панциря, и он почувствовал, как его кожа, гладкая и чуть влажная от пота, нагревается под её касаниями. Лия наклонилась, её губы коснулись его шеи, и Майки тихо застонал, ощущая, как её тёплое дыхание посылает мурашки по всему телу. Его член, уже твёрдый до предела и чувствительный, пульсировал, и он заметил, как Лия, опустив взгляд, снова ахнула, её глаза расширились от смеси шока и восхищения.

— Боже, Майки… — выдохнула она, её голос дрожал, но в нём было столько желания, что он почувствовал, как жар разливается по венам. — Он… такой большой… и… такой… нереальный.

Его член, длинный и толстый, силуэтом напоминал человеческий, он был гладким, с блестящей поверхностью, тёмно-зелёным по всей поверхности и лишь слегка вытянутая головка имела более светлый оттенок. Она была особенно чувствительной, реагируя на малейшее прикосновение. Лия протянула руку, её пальцы дрожали, но она осторожно коснулась его, проведя по длине, и Майки вздрогнул, его мускулы напряглись, а дыхание стало прерывистым. Её прикосновение было лёгким, почти дразнящим, но оно подействовало, как искра, разжигая пожар в его клоаке.

— Лия, я… — начал он, его голос был хриплым, почти умоляющим. — Я не знаю, как это… ну, я не совсем человек. Вдруг тебе… не понравится?

Она улыбнулась, её глаза блестели, и она наклонилась ближе, её губы почти касались его головы. — Майки, ты не понимаешь, — прошептала она, её голос был низким, пропитанным похотью. — Твоя… уникальность… это то, что меня заводит. Я хочу тебя. Всего тебя!

Её слова смели последние барьеры. Майки, всё ещё не веря, что это происходит, потянулся к ней, его руки скользнули под её футболку, чувствуя тепло её кожи и мягкость тела. Лия ахнула, когда его пальцы коснулись талии, а затем медленно поднялись выше, обводя изгибы упругой груди. Она стащила футболку через голову, открывая своё тело — стройное, с лёгкими веснушками на плечах и грудью, которая вздымалась в такт её дыханию. Кружевные стринги, чёрные и тонкие, едва прикрывали её, и Майки почувствовал, как его член дёрнулся от вида её бёдер, между которыми блестела влага.

Лия легла рядом на достаточно широкий диван, потянув его за собой, и Майки, опираясь на свои сильные руки, навис над ней. Его мускулы, рельефные и твёрдые, напряглись, а кожа, гладкая и блестящая, отражала свет, создавая игру теней на нечеловеческом теле. Он чувствовал себя уязвимым — черепаха среди людей, мутант среди нормальности, — но её взгляд, полный желания, говорил, что она видит в нём не монстра, а того, кем он хотел быть. Лия потянулась к нему, её руки обняли мускулистую шею, и она притянула его к себе, их губы снова слились в поцелуе, теперь ещё более горячем, почти отчаянном.

Её пальцы скользнули вниз, снова коснувшись его члена, и Майки застонал, чувствуя, как её рука обхватывает его, лаская, исследуя. Она двигалась медленно, но уверенно, её пальцы скользили по гладкой поверхности, нажимая на чувствительные точки, и он почувствовал, как его тело дрожит от наслаждения. Лия, заметив его реакцию, улыбнулась, её глаза горели.

— Расслабься, — прошептала она, её голос был мягким, но настойчивым. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя… хорошо.

Лия направила его член к своей киске, влажной и горячей, и Майки, всё ещё не веря, что это реально, медленно вошёл в неё. Ощущение было ошеломляющим: её влагалище обволакивало ствол мутанта, сжимало своими стенками, живыми и пульсирующими, мягкими, но настойчивыми. Его орган, скользил внутри, и каждый сантиметр её тела отзывался дрожью и вибрацией. Майки двигался осторожно, боясь причинить боль своим размером, но Лия, застонав, подалась навстречу, её бёдра поднялись, насаживаясь глубже. Её стоны, низкие и протяжные, наполнили комнату, смешиваясь с его хриплым дыханием. Его первый секс был как прыжок с крыши — пугающий, но захватывающий, и каждый толчок посылал волны жара по его телу, от клоаки до макушки. Он чувствовал себя уязвимым, но живым, словно его черепашья природа наконец нашла место, где её принимают.

— Боже, Майки… — выдохнула Лия, её ногти впились в его бёдра, притягивая ближе. — Ты… такой… большой… это так… невероятно…

Её слова подстёгивали, и он ускорил темп, чувствуя, как её мышцы сжимают его, как её тело отвечает на каждое движение. Его руки, сильные и мускулистые, держали её бёдра, направляя, а упругая грудь, вздымающаяся под его взглядом, касалась его панциря, твёрдого, но тёплого. Его гладкая кожа блестела от выступившего пота, отражая свет ноутбука, и он видел, как Лия смотрит на него, глаза девушки были полны страсти. Внутренний конфликт — страх быть “слишком другим” — растворялся в её стонах, в её руках, которые тянули его ближе.

— Лия, я… — он задыхался, его голос дрожал от восторга и неверия. — Это… нормально? Я не… слишком странный?

— Ты идеальный, — прошептала она, её взгляд, полный огня, встретился с его. — Ты мой герой. Я хочу всё… всё, что у тебя есть.

Лия мягко остановила его, её рука коснулась его груди, и она улыбнулась, её щёки пылали. — Хочу попробовать тебя… по-другому, — сказала она, голос девчонки был хриплым, но игривым. Она опустилась на колени перед ним, и Майки замер, его сердце пропустило удар. Её пальцы обхватили его член, и он ахнул, ощущая, как её тёплые ладони скользят по гладкой, чувствительной поверхности. Его орган, твёрдый и горячий, пульсировал под её касаниями, а головка, чуть шире ствола, реагировала на каждый её жест. Лия наклонилась, её губы коснулись кончика, и Майки застонал, его мускулы напряглись, а тело задрожало. Её язык, мягкий и тёплый, скользнул по головке, лаская её, и ощущение было таким новым, таким ошеломляющим, что он едва не потерял равновесие. Она взяла глубже, её губы обхватили мощный ствол, двигаясь медленно, но уверенно, и Майки почувствовал, как жар её рта, влажный и обволакивающий, посылает искры по всему телу. Он никогда не испытывал ничего подобного — это было как смесь нежности и дикой страсти, и он, стиснув кулаки, пытался не кончить слишком быстро.

— Лия… чувак… это… — выдохнул он, его голос сорвался, и она, взглянув на него снизу, улыбнулась, не прерывая движений. Её глаза горели, а её язык кружил по его члену, находя самые чувствительные точки, и Майки чувствовал, как его член пульсирует, требуя разрядки.

Но она отстранилась, её губы блестели, и новая знакомая потянула его вниз. — Теперь ты, — прошептала она, ложась на спину и раздвигая бёдра. Её киска, влажная и розовая с чисто выбритым лобком, блестела соками, и Майки, чувствуя, как его сердце колотится, наклонился к ней. Он никогда не делал этого раньше, но её запах — терпкий, сладковатый, смешанный парфюмом — манил его. Его, едва заметные из-за одинакового цвета, губы коснулись её, и Лия ахнула, горячие бёдра дрогнули. Майки, ведомый инстинктом, провёл языком по её клитору, чувствуя его твёрдость и тепло. Ощущение было странным, но невероятно возбуждающим — её вкус, солоноватый и живой, наполнил его рот, а стоны, громкие и искренние, подстёгивали его. Мутант лизал её медленно, исследуя, нащупывая языком чувствительные точки, и каждый её вскрик, каждое движение её бёдер давало ему понять, что он всё делает верно. Его руки сжимали ягодицы, мягкие и упругие, а его кожа, гладкая и блестящая, скользила по её коже, усиливая их близость.

— Майки… да… — стонала Лия, её пальцы впились в его лыую голову, а тело извивалось под языком получерепахи. Он почувствовал, как оргазм девушки приближается, как её мышцы напрягаются, и ускорил движения, его язык кружил, лаская, пока она не закричала, её тело затряслось в спазмах.

Лия потянула его к себе, и он снова вошёл в неё, его член скользнул в киску, всё ещё пульсирующую от оргазма. Они двигались в ритме, их тела слились, и Майки, чувствуя её тепло, её стоны, её руки, понял, что это — его первый раз — было больше, чем он мог мечтать. Юный ниндзя кончил почти сразу, её крик смешался с его стоном, и они рухнули на диван, тяжело дыша, их тела всё ещё дрожали от наслаждения.

Лия повернулась к нему, её лицо было расслабленным, но глаза горели. Она коснулась его щеки, тонкие пальцы скользнули по его гладкой коже, и она улыбнулась.

— Ты… потрясающий, Майки, — прошептала она. — Это было… как моя фантазия, только гораздо лучше.

Он хмыкнул, его обычный юмор медленно возвращался. — Лия, я думал, что пицца — это лучшее, что может быть. Но ты… ты точно дашь ей фору.

Они рассмеялись, их смех смешался с тишиной ночи, и Майки почувствовал, что впервые за долгое время он не просто мутант, не просто герой вне закона, а кто-то, кто может быть любимым. Но где-то в глубине души он знал, что эта ночь — только начало, и Нью-Йорк ещё подкинет им приключений.