Жесткий инцест с мамой

Лето в нашей панельной коробке, что уютно примостилась где-то на задворках спального района, всегда было испытанием. Не то чтобы я, восемнадцатилетний Марк, был метеорологом, но вот эта липкая, душная духота, когда даже мысль о глотке холодного кваса казалась манной небесной, выводила из себя. Кондиционер? Ха-ха. Это из разряда фантастики, вроде единорогов или стабильного интернета в час пик. Окна нараспашку, дверь в комнату тоже — все ради хоть какого-то движения воздуха, который, по идее, должен был разогнать тяжелый, пропитанный запахами разогретого асфальта и чьих-то неудачных кулинарных экспериментов воздух. Но на деле он лишь гонял по квартире легкое отчаяние и надежду на чудо.

«Как же достало это лето, — подумал я развалившись на кровати в полной темноте, пытаясь отыскать такое положение, при котором было быть хоть немного те так жарко, чтобы попытаться заснуть. — Надо бы все-таки уговорить предков раскошелиться на кондей. Сколько можно просыпаться посреди ночи, словно в парилке? Совсем невмоготу.»

Мысль о воде, ледяной, прямо из фильтра, что стоял на кухне, заставила меня оторваться от матраса. Босиком, по привычке, я поплелся в сторону святилища холодной воды, проходя мимо комнаты старшего брата, двадцатилетнего Саши. Дверь к нему тоже была открыта. Ну, конечно, у него-то тоже не Арктика, а вполне себе те же самые джунгли, что и у меня. Я думал, он уже дрыхнет без задних ног после своей вечерней смены официантом в баре, но тут из-за приоткрытой двери донеслись какие-то странные звуки. Тихие скрипы, не то чтобы мебели, скорее, что-то ритмичное, и… женские стоны. Приглушенные, но вполне различимые.

«Хммм, — пронеслось в голове. — Притащил, значит, очередную из своих «подруг» с работы. Ну, молодец, Сашка, не теряешь времени. А я тут, значит, в одиночестве потею.» — С этими мыслями решил посмотреть, как это в реале выглядит, а то все порнофильмы в интернете. Теория без практики в конец достала.

Приоткрытая дверь давала отличный, хоть и слегка искаженный, обзор на диван в комнате брата. Слабое освещение, видимо, от монитора, не позволяло рассмотреть все в деталях, но я точно видел спину Саши, который стоял раком, держась за чью-то задницу, и монотонными, но мощными движениями таза трахал каку-то девицу. Его член, к сожалению, был скрыт от моего взора, что, конечно, немного расстраивало внутреннего исследователя. Девушку было разглядеть труднее, она была прикрыта братом, но я видел ее округлое бедро, видел, как она, вдавливаясь лицом в подушку, прижалась к дивану, как покачивалась ее довольно пышная грудь.

«Странно, — подумал я, прищурившись. — Обычно у молодых девчонок не должно быть таких больших обвисших грудей. Или это сейчас модно? Я что-то пропустил в трендах?»

Наблюдая за этим «реальным трахом», мой собственный член моментально напрягся, словно по команде. Стоны подружки Саши звучали как-то уж больно знакомо. Не то чтобы я был экспертом по голосам, но этот тембр…

«Интересно, кто это? Уж очень знакомый голос. — промелькнуло в голове. — Да и ладно. Потом узнаю. Главное — процесс.»

Безусловный рефлекс, выработанный годами подростковых метаний, заставил мою руку потянуться к паху. Я начал мять свой член сквозь трусы, чувствуя, как он наливается тяжестью. А когда брат начал сильнее засаживать, осыпая свою любовницу грубыми, но почему-то возбуждающими словами, я засунул руку в трусы и уже дрочил довольно яростно, сам будучи близок к разрядке. Несколько десятков секунд напряжения, и старший брат, громко зарычав, словно дикий зверь, начал спускать во влагалище подруги, не выходя из нее. В эту же секунду и моя собственная сперма ударила в дрочащую ладошку, обжигая кожу. Одной рукой я сдавливал головку члена, второй прикрыл себе рот, дабы не застонать и не быть услышанным. А я мог вскрикнуть, так как оргазм накатил сильный, почти до потемнения в глазах, выбивая весь воздух из легких.

— Тихо, тихо, Сашенька. Что ты так орешь? Все же двери открыты, — зашептала любовница старшего брата, резко вынырнув лицом из подушки, развернувшись и садясь на диван. — Тише, Марка разбудишь.

«Вот это да! Не может быть!» — пронеслось в голове, когда я на доли секунды увидел ее лицо и успел, по моему мнению, исчезнуть из проема двери, словно призрак. — «Боже, как я не смог сразу узнать ее голос? Ошибиться не мог. Ее голос, сто процентов. И очертания ее лица. Я же всю жизнь ее вижу. Это же мама!!»

Шальные мысли, словно рой диких пчел, крутились в моей голове, пока я пятился в свою комнату, сжимая в ладони член сквозь намокшие от спермы трусы. Я чувствовал, как пульсирует кровь в висках, как сердце колотится где-то в горле.

«Да, да, да. Это она. Точнее, они. Мама и брат. Как такое может быть? Но я же сам все видел! Они трахались. Сто процентов трахались.»

Я тихонечко лег в кровать, накрывшись одеялом, словно пытаясь спрятаться от увиденного, переживая этот безумный спектакль. Несколько минут, и мое дыхание после оргазма пришло в норму. Я лежал, открыв глаза, продолжая прокручивать в голове увиденное, снова и снова, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение. Но его не было. Я понимал, кого я видел в ролях этого запретного действа. Мне даже показалось, что кто-то заглянул в мою комнату, проверяя, на месте я или нет. Я даже не подумал, что это была мать. Несколько часов я лежал спокойно, даже еще раз вздрочнул и кончил, несмотря на дикую жару, которая, казалось, только усиливала этот сюрреалистический кошмар.

Утро после. «Доброе» утро, мать его. Солнце пробивалось сквозь тонкие шторы, казалось, оно смеялось мне прямо в лицо. Я спустился на кухню, где царила удивительная, почти идиллическая картина. Лариса, моя мать, излучала такую заботу, раскладывая сырники по тарелкам, словно вчерашнего вечера и не было вовсе. А Саша, сидел, уплетая эти сырники, и с увлечением обсуждал новости футбола. «Как будто ничего не произошло, – думал я, стараясь не выдать себя. – Как будто мы обычная, нормальная семья, которая не занимается… ну, этим».

Я пытался вести себя как обычно, но каждый взгляд на маму, на ее волосы, которые она небрежно собрала в пучок, на ее тонкие запястья, на то, как она нагибалась, чтобы поставить чайник, и ее халат слегка распахивался, открывая вид на округлую и чуть обвислую грудь – каждый взгляд вызывал новый приступ внутреннего зуда. «Она же… – пронеслось у меня в голове, – она же вчера…» Я исподтишка изучал ее тело, словно под микроскопом. Раньше я видел в ней только мать. Теперь – женщину. Женщину, которая стонала под моим братом. И эта мысль, эта гребаная, запретная мысль, казалась куда более возбуждающей, чем любой фильм, что я видел.

— Марк, ты чего такой задумчивый? — голос матери выдернул меня из ступора. — Сырники не нравятся?

— Нравятся, мам, — я постарался выдавить что-то похожее на улыбку. — Просто жарко, спал плохо.

«Вот, – подумал я. – Жара хоть где-то пользу приносит».

Саша, этот невозмутимый засранец, даже бровью не повел. Он просто продолжал жевать, кивать и что-то бормотать про новых стажёров в баре. «Или он просто так хорошо притворяется? – размышлял я. – Или это для него так же естественно, как дышать? Типа трахнул мамку и чё такого?» Я гнал от себя мысли о случившемся, пытаясь спиать просто на безумный сон, что жара скрутила мозги. Но нет, это было чертовски реально. Каждая деталь, каждый стон, каждый звук был впечатан в мою память. – «Да какой, к чертям, сон! У меня все трусы и ладонь в сперме была!»

После завтрака мы разбежались по своим делам: я — в универ, мать — на работу, в свой офис. Саша остался дома, у него снова была вечерняя смена. Вечером того дня ничего особенного не произошло. Я пытался подкараулить их, но все было тихо. Мне даже показалось, что мама пару раз глянула на меня незаметно, словно проверяя, не слетел ли я с катушек. Но я, конечно, все списал на паранойю.

«Надо же, какая херня мне в голову из-за жары лезет, – думал я, лежа в постели. – Не может быть такого. Не может. Через месяц отец вернется из командировки, тогда уж точно все сомнения отпадут». Но сомнения не отпадали, они лишь набирали силу, словно сорняки в заброшенном саду. Я продолжал прокручивать в голове увиденное прошлой ночью. Мои фантазии о матери, о ее теле, о том, как она извивалась под Сашей, становились все ярче и откровеннее. Мой член вставал по каждому воспоминанию, по каждому намеку на ее образ.

Наступила следующая ночь. Я долго не мог уснуть. Мой слух был напряжен до предела, пытаясь уловить хоть малейший шорох. Но все было тихо. Саша вернулся со смены, довольно шумно помылся, и далее никаких посторонних шумов не происходило. Я прислушивался к каждому скрипу старых труб, к каждому шороху за стеной. Ничего. Пролежав в напряжении еще пару часов и утомившись от этого бессмысленного ожидания, я погрузился в глубокий сон.

Опять жара разбудила меня. Я снова проснулся в поту. Вспомнил происходившее прошлой ночью. Прислушался. Тишина. Сходил вниз попить воды. Прошел мимо открытой двери Саши. Только тихий, равномерный храп старшего брата. «Может, все-таки показалось? – пронеслось в голове, и я почувствовал легкое разочарование. – Успокоился, дурак».

Третья ночь. Опять проснулся. На этот раз не от жары. Уже чуть прохладнее, чем было. Мне показалось, что проснулся от того, что кто-то украдкой заглядывал ко мне. Я замер, прислушался, но ничего. Полежал немного, опять решил сходить вниз за водой. Только минул проем двери своей комнаты, как заметил свет, струящийся из приоткрытой двери Саши. Ярче, чем в первый раз. Не от монитора. Это был полноценный, включенный свет. Мое сердце забилось чаще, словно заправский барабанщик. На цыпочках, словно ниндзя-неудачник из аниме, я подкрался. На диване никого нет. Но стоны уже погромче. Значит, на кровати трахаются.

Я толкнул дверь, открывая ее шире, чтобы протиснуться головой и увидеть, что происходит на кровати. Хорошо, что петли были смазаны, открылась она шире, не издав ни звука, словно сама хотела мне подыграть.

Так и есть. Опять. Моя мать. Стоящая на кровати на коленках, с широко расставленными стройными ногами. Лицом в подушку, груди тоже прижаты к кровати. Вздернутая попа, за которую держится старший брат, и страстно трахает нашу мамашу. Они раскачивались, дергались, словно в каком-то диком, первобытном танце. Иногда Саша легонько шлепал Ларису по попке, и звук этот эхом отдавался в моей возбужденной голове. Саша был сосредоточен, его взгляд устремлен вниз, туда, где его член входил и выходил из влагалища матери. Поэтому он не видел, как в его комнату тихонько заглянул младший брат, с членом, стоящим колом.

И опять я, потянулся к своему вставшему члену, который мгновенно отреагировал на увиденное. Яростно дрочил себе, глядя на трахающихся мать и брата. Дрочил и смотрел на свою стройную и страстную мамашу. Она действительно была чертовски хороша фигурой: стройные ножки, красивая копна волос, которая сейчас разметалась по подушке, словно золотистый ореол. Ого! Саша как раз схватил маму за волосы и стал трахать яростнее, дергая ее голову назад. А страстная Лариса, словно не замечая боли, сама двигалась назад, насаживаясь на член старшего сына, ее стоны становились все громче и откровеннее. Пару минут такого бешеного траха, и она остановилась, тяжело дыша, ее тело дрожало.

— Сашенька, не кончай. Сегодня в попку хочу. Трахнешь? — прошептала Лариса, ее голос был хриплым от возбуждения, словно она только что пробежала марафон.

— Конечно, мама, — ответил Саша, его голос тоже был сдавленным, полным предвкушения.

— Вон там. Возьми смазку на тумбочке, — Лариса кивнула в сторону прикроватной тумбы, не меняя позы. — Ага, смажь и попку, и себе головку. Входи. Аккуратнее, сыночек. Аккуратнее. Боже, какой ты настырный. Блин, какой он у тебя толстый. Офигеть. Сыночек, что же ты творишь. Д-а-а-а-а. Хорошо-о-о-о. Еще, еще. Сыночек, не останавливайся.

Лариса выпрямила руки, давая сыну возможность поглубже засадить ей в попку свой член и хорошо трахать ее. Ее тело напряглось, каждый мускул отзывался на его движения. Мать так сильно тащилась при этом анальном трахе, что довольно громко стонала, ругалась сквозь зубы и мотала головой, ее лицо было скрыто подушкой, но тело говорило само за себя. Мне, наблюдающему из-за двери, как мой старший брат трахает маму, оставалось то яростно дрочить дымящийся хуй, и уже готов был взорваться, почувствовать собственный, мощный оргазм. Трахающиеся на кровати тоже были на грани кайфа, их движения становились более резкими, их стоны — более отчаянными.

— Да, сыночек, да! Кончай. Кончай в попку, мой мальчик. Хочу. Сашенька! Ты… Ты… Кончай же, сучий ребенок… — ее голос сорвался на хриплый шепот.

Ноги женщины задрожали, словно под воздействием электрического тока, сиськи затряслись в такт движениям. И мать, и брат издали рык кайфа и почти одновременно кончили. И я кончил вместе с ними. И опять себе в кулак. Точнее, в трусы, так как я разжал кулак, и сперма брызнула, намочив ткань. При оргазме мне показалось, что на долю секунды моя мать глянула на дверь, за которой скрывался младший сын. Может, показалось. А может, и нет. Эта мысль пронзила меня, как разряд тока.

Опять украдкой я прокрался к себе, беззвучно улегся в кровать. И снова в моей голове крутилось увиденное. Каждая деталь, каждый стон, каждый шорох. Но этот раз я абсолютно не сомневался в том, что именно мать трахал пару ночей назад мой брат. А сегодня трахал даже в попу. И было это красивее, грязнее и возбуждающе, чем в любой порнухе. Дааааа, мама, конечно, такая сексуальная, такая страстная. Я опять взялся за стоящий член и стал двигать его. Я представил себя на месте старшего брата. Я представлял, как толкаю свой возбужденный член в попку матери, как смотрю на нее, на ее спинку, на лопатки, на вздернутую вверх попку. Несколько минут таких фантазий и яростного дрочения, как новый оргазм накрыл меня, заставляя тело содрогнуться. На этот раз я не сдержал стона, но он растворился в тишине моей комнаты, словно незваный гость.

После той ночи, когда я стал свидетелем, а потом и участником (пусть и дистанционным) анального триумфа Саши над матерью, несколько дней прошли в каком-то странном, тягучем затишье. Днем все было как обычно: завтраки, обыденные разговоры, Лариса, играющая роль заботливой мамы, Саша, изображающий обычного парня, которому девчонки на работе важнее всего прочего. Но я-то знал. И это знание, словно крошечный, но острый осколок стекла, постоянно царапало изнутри, не давая покоя.

Ночами я лежал без сна, прислушиваясь к каждому шороху. Мои фантазии о маме становились все более яркими и навязчивыми. «Как бы это было, – думал я, – если бы я был там? Если бы это мой член входил в нее?». Я представлял себя на месте Саши, сбудто чувствуя ее тело, ее стоны, ее податливость. Мой член, естественно, отзывался на эти мысли, и я раз за разом доводил себя до оргазма, сжимая кулак и стискивая зубы, чтобы не издать ни звука. Сперма, горячая и липкая, оставалась на ладони, а потом в трусах, словно вещественное доказательство моих запретных желаний.

Странно, но на следующую ночь тоже ничего, кроме храпа брата в его комнате, не происходило. Я несколько раз подкрадывался к двери Саши, заглядывал, но там царила тишина. Возвращался разочарованный к себе в кровать, чувствуя себя обманутым. «Неужели у них какой-то свой график? – мелькало в голове. – Или они просто стали осторожнее?»

А вот на третью ночь всё и случилось. Я услышал шепот, какое-то шевеление у себя за дверью. Негромкое, почти неслышное, но я уже был на взводе. Я притворился спящим, дышал ровно, пытаясь не выдать себя, мое сердце колотилось, как сумасшедшее. Я почувствовал, как кто-то медленно приоткрывает мою дверь, и легкий свет падает на лицо. Я зажмурился, стараясь не пошевелиться.

— Спит? — это был шепот мамы, такой нежный, такой знакомый.

— Вроде да, — ответил Саша, его голос был чуть громче, с нотками какой-то… уверенности? Или даже, черт возьми, иронии. — Хотя, кто его знает. Он у нас тот ещё притворщик.

Мое сердце пропустило удар. «Они знают! – пронеслось в голове. – Они знают, что я подглядывал!» Я замер, пытаясь понять, что будет дальше.

— Марк, — голос Саши стал чуть громче, но все еще оставался шепотом. — Мы знаем, что ты не спишь. И знаем, что ты наблюдал за нами в прошлые ночи.

Я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Стыд? Возбуждение? Все вместе, черт возьми. Я медленно открыл глаза. Мать и Саша стояли у моей кровати. Лариса была в легком шелковом халатике, который едва прикрывал ее тело, а Саша… Саша был абсолютно голый. Его член, уже стоящий колом, был направлен прямо на меня.

— Ну что, Марк? — мать улыбнулась, ее улыбка была одновременно нежной и хищной. — Хочешь присоединиться к нашей маленькой семейной тайне?

Я не мог вымолвить ни слова. Мой член, естественно, отреагировал на эту сцену, мгновенно налившись кровью и выпятившись под лёкгим покрывалом. Мама заметила это и ее улыбка стала шире, она подошла к ровати.

— Вижу, ты готов, — прошептала она, и ее рука медленно скользнула под тонкую ткань, нащупывая мой член. Ее пальцы были горячими, нежными, но уверенными. Она начала медленно поглаживать его, а я застонал, не в силах сдержаться.

Саша подошел ближе, его член почти касался моего лица. Он встал у кровати, рядом с матерью.

— Давай, мам, покажи ему, как мы умеем, — сказал Саша, его голос был низким и возбужденным.

Лариса отпустила мой член и повернулась к Саше. Она опустилась на колени прямо на полу, перед ним. Я увидел, как она склонила голову, как ее губы обхватили головку его члена. Она начала работать ртом, медленно, с глубоким, всасывающим движением. Ее щеки втягивались, а глаза были закрыты от наслаждения. Саша застонал, его бедра начали двигаться в такт ее движениям. Лариса вылизала весь его член, от основания до головки, ее язык скользил по нему, собирая капельки предэякулята. Она делала это с такой страстью, с таким мастерством, что я чувствовал, как мой собственный член дергается в руке.

— Ты волшебница, мам, — прохрипел Саша, его голос дрожал.

Мама подняла голову, ее губы блестели от его спермы. Она улыбнулась, и ее взгляд снова упал на меня.

— Твоя очередь, Марк, — прошептала она, и ее глаза горели.

Она подползла ко мне, ее тело было горячим и податливым. Я чувствовал запах ее кожи, ее возбуждения. Она взяла мой член в рот, и это было… это было нечто. Не так, как в моих фантазиях, а гораздо, гораздо лучше. Ее губы были мягкими, но уверенными, ее язык дразнил и ласкал. Она сосала медленно, глубоко, заставляя меня выгибаться от наслаждения. Я чувствовал, как мой член наливается до предела, как он пульсирует в ее рту.

Саша тем временем лег на кровать, наблюдая за нами, его рука поглаживала член.

— Нравится, Марк? — прошептала мать, вынимая член изо рта и смотря на меня, ее глаза были полны озорства. — У тебя он такой же вкусный, как у Саши.

Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова, мое тело дрожало.

— Ну что, мальчики, — Лариса поднялась на колени, ее взгляд скользнул от одного к другому. — Готовы пошалисть?

Саша усмехнулся, его глаза горели.

— Я готов, мам.

Лариса повернулась ко мне.

— Хорошо, что ты увидел нас и согласился, Марк. А то мы даже не знали, как тебя пригласить. Но теперь мы здесь, и я покажу тебе как нужно любить женщину, я ведь в курсе, что ты ещё девственник.

Я не помню, как именно оказался на кровати между ними. Все происходило словно в тумане, в каком-то липком, сладком бреду, где каждое движение, каждый звук были усилены до предела. Мое тело, еще минуту назад скованное шоком, теперь отзывалось на каждое прикосновение. Лариса, моя мать, и Саша, мой старший брат, словно не сговариваясь, начали медленно, но уверенно подталкивать меня к центру кровати.

— Не стесняйся, Марк, — прошептала Лариса, ее голос был низким, почти мурлыкающим, и я чувствовал ее горячее дыхание на своем ухе. — Мы же семья. А семья должна быть близка. Очень близка.

Саша, с другой стороны, просто усмехнулся, его глаза горели каким-то диким, первобытным огнем. Он положил руку мне на бедро, и его пальцы сжали кожу, словно проверяя на прочность. Я почувствовал, как мой член, уже стоящий колом, дернулся в ответ на это прикосновение. «Ну, все, – пронеслось в голове, – пути назад нет. И, кажется, я не против».

Лариса первой нарушила последние барьеры. Ее руки скользнули по моей груди, по животу, вниз, к бедрам, вызывая мурашки по всему телу. Она наклонилась и ее губы накрыли мои. Поцелуй был глубоким, влажным, ее язык скользил по моему рту, дразня и возбуждая, а я чувствовал вкус ее помады, смешанный с чем-то еще, более острым и запретным. В это же время я почувствовал, как рука Саши скользнула между моих ног, его пальцы нежно, но уверенно обхватили мои яйца, а затем поднялись к основанию члена. Он начал медленно поглаживать его, и я застонал прямо в поцелуй Ларисы.

Она отстранилась, ее глаза горели, словно два изумруда в полумраке комнаты. Она перевернулась на живот, выгнув спину, и подняла попу, демонстрируя ее нам.

— Саша, — прошептала она, ее голос был полон предвкушения. — В попку. Медленно. Покажи брату, как это делается.

Саша, не теряя ни секунды, смазал свой член и анус матери. Я наблюдал, как его толстый, налившийся кровью член медленно, миллиметр за миллиметром, входит в ее анус. Лариса напряглась, ее тело выгнулось, но потом она расслабилась, издавая сдавленные, но уже полные наслаждения стоны. Саша двигался размеренно, его бедра отбивали ритм, а Лариса извивалась под ним, ее ягодицы покачивались в такт каждому толчку. Он входил глубоко, до самого основания, и я слышал влажные шлепки кожи о кожу.

— А ты, Марк, — Лариса повернула голову, ее глаза встретились с моими, и в них читался вызов. — Хочу тебя в киску. Давай, не стесняйся. Она ждет тебя.

Я не верил своим ушам. Мой член, уже стоящий колом, дернулся, словно по команде. Я пристроился между ее ног и ног брата, Саша вышел из неё, она чуть изменила позу ног и начала садиться. Мой раскалённый член медленно, но уверенно стал погружаться в нее. Она была невероятно тесной, горячей, и я почувствовал, как ее мышцы сжимаются вокруг меня, словно живой капкан. Старший брат стоя на коленях снова пристроился к ей папке и почти лёг сверху, чтобы вставить в такой позе.

И вот оно. Двойное проникновение. Саша в попке, я в киске. Мать стонала, ее тело выгибалось, она была между нами, принимая оба члена, словно ненасытная шлюшка. Я чувствовал, как Саша двигается в ней, как его член толкается глубоко касаясь моего хуя через тонкую преграду, а мой… мой тоже проникал все глубже и глубже, заполняя ее до предела. Мы двигались в унисон, наши бедра отбивали ритм, а ненасытная мать кричала, ее стоны заполняли комнату, смешиваясь со звуками наших тел.

— Да, мальчики! — кричала она, ее голос срывался на хриплый шепот. — Да! Глубже! Сильнее! Вы мои! Мои! Заполните меня до отказа!

Саша шлепал ее по попке, оставляя красные следы, его движения были грубыми, но полными страсти. Я обхватил ее бедра, притягивая ее ближе, чтобы проникнуть еще глубже, чувствуя, как она сжимается вокруг меня. Я видел, как ее лицо искажается от наслаждения, как ее глаза закатываются.

— Какие вы, сынишки, у меня ненасытные, — прохрипела Лариса, ее голос был почти неузнаваем. — Хочу вас обоих! Хочу, чтобы вы кончили в мамочку! Одновременно!

Мы продолжали трахать ее, наши движения становились все более яростными, словно мы соревновались, кто доставит ей больше удовольствия. Я чувствовал, как приближается оргазм, как тело матери начинает дрожать сильнее, как ее мышцы сжимаются вокруг моего члена. Саша тоже застонал, его движения стали более резкими, предвещая скорую разрядку.

— Кончай, сука! — прорычал Саша, его голос был полон животной страсти.

В этот момент я почувствовал, как мой член пульсирует, а затем горячая сперма хлынула в маму, заполняя ее изнутри. Почти в тот же момент Саша кончил в ее попу, и я почувствовал, как ее тело сжимается в последней, мощной судороге, выжимая из нас остатки сил и спермы. Ее крик наслаждения был оглушительным.

Мы вышли из нее, тяжело дыша, наши тела были влажными от пота и спермы. Лариса лежала между нами, ее тело было расслабленным, но все еще дрожало от пережитых оргазмов. Она улыбнулась, ее глаза были закрыты, а на губах играла довольная, почти хищная улыбка.

— Мои мальчики, — прошептала она. — Это было… незабываемо.

Я лежал рядом, мое тело дрожало, но уже не от страха, а от невероятного возбуждения и удовлетворения. Это было не просто секс. Это было нечто большее. Я чувствовал себя частью чего-то нового, чего-то, что было только нашим, нашей большой, семейной тайной.