Ирка, соседка, частенько забегает с незначительными просьбами. То соль кончилась, то еще что. А то просто посидеть, кофе попить, покурить. Живем на одной лестничной площадке, так что надевать что-то такое эдакое нет нужды. В чем ходит дома, в том и прибегает. Моложе меня, но не настолько, чтобы чувствовать себя рядом с ней древним дедом.
Вот и в этот раз заскочила буквально на минутку. Минутка растянулась на значительно больший интервал времени. Сегодня на ней платьице. Чуток задницу прикрывает. И в титьках тесноватое. Вон как они выпирают. Лифчиком не утянуты, на волю рвутся. А когда за стол села, ногу на ногу закинула, так вообще атас полный! Задница пышная, бедра крутые. Коленки что фары в машине, аж слепят. Прокашлялся.
— Ирка, ты б из жалости, что ли, одевалась бы поскромнее.
— Из какой жалости?
— Так ты посидишь, посветишь своими телесами, а мне потом мучайся шишкостоянием.
Смеется, стерва.
— Так ты не заглядывайся. У меня мужик есть гляделки лупить.
Соскочила состула, крутнулась, подбоченилась.
— А что, хороша? Нравлюсь? Или с голодухи просто говоришь?
— Дура ты, Ирка. Полная дура. Не такая уж и голодуха у меня. Да ты ровно пирожное. Так и хочется откусить.
— Бабку свою кусай, хрен старый!
Эк она меня, сучка. Так ведь не со зла, такая пикировка давно у нас идет. Еще когда в первый раз пообещал ее выебать при случае. Так до сей поры на расстоянии руки не приближается.
— Ох, Ирка, дорвусь, выебу! Так продеру, внукам рассказывать будешь.
— Да у тебя уж и продиралка поди не работает!
Посмотрим потом, когда попадешься. Смеется, сучка.
— Ужо доберусь!
— Все пугаешь! Я уж жданки съела.
А чего за столом сидим? Да просто потому что на столе бутылочка водки, закусочка кое-какая. Выходной день все же. И Ирка, как чует, когда приходить. Мужик на рыбалке, удильщик заядлый. Засранцы у матери. Вот бабе и скучно одной. А с соседками мало общается. Не любит сплетниц. Крутилась, дразнилась, да и навыебывалась. Обронила зажигалку свою под стол и полезла за ней. А платьице-то задницу и так еле прикрывало, а тут совсем задралось. Вся ее красотень и на голе. Трусики только из пары ниточек меж ягодиц врезались. От такого зрелища крякнул да и придавил ее, пока она не вылезла. Она вставать, а как встанешь, если головой в стол упираешься, а спину держат. Стоит на коленках, задницей крутит.
— Ты чего это, старый, задумал? Ну-ка отпусти сейчас же!
— А вот и отпущу, как выебу.
— Я те выебу! Отпусти, кому говорят! Ой, мама!
Это я подол повыше задрал да начал пристраиваться к ее пизденке. А чего там пристраиваться? Ниточку отодвинул в сторону и вот она, дырочка-то. В самую дырочку и просунул хуй.
— Мама! Помогите! Отпусти! Кричать буду! Ой, ты что делаешь? Ты же ебешь!
— Да, Ирка. Я же обещал.
— Отпусти! Скотина. Попыталась упасть на бок. Так и с боку можно ебать. Прижался к ней ровно лягух к лягухе на спаривании и толкаю, что есть мочи.
— Дурак! У тебя же там нога телячья! Ой, мама! Ты же все порвешь! Отпусти, пожалуйста! Прошу!
— Щас кончу и отпущу.
— Я к тебе больше никогда не приду. Ты что делаешь? Ой!.. Ох-х!.. Ма-ма!.. Мамочки-и!.. Оум-м!.. Еще!
Пробрало, видать. Да я же не грублю, стараюсь, чтобы прочувствовала хуй в пизде, насладилась. Он с чавканьем входит и выходит. Пизда подсасывает воздух, выпуская его, тянется за ним мокрыми губенками. Стоя сзади хорошо видать, как она поглощает влажный ствол, а потом нехотя выпускает.
— Не кончай! Еще! Быстрей!
Ирка уж вовсю наподдает задницей, шурует так, что стол подпрыгивает. А я держу ее за задницу, иной раз увлекшись и лобешником в столешницу долблюсь. А вот уж Ирка и взвыла дурниной, кончая:
— Бля-я! Ма-ма-а! Ой-у-уй-юй!
Задергалась, застонала и сжалась. Дернувшись несколько раз, расслабилась.
— Кончай! Ноги затекли.
Кончать так кончать.
Ирка подмылась, сидит за столом, курит.
— Козел старый! Мог бы попросить, я бы сама дала.
— Ага, ты дашь. Дразниться только здорова.
— Да я ж думала, куда ему, то есть тебе. Что там у мужика есть? Так, прыщик. А оказалось, что ого-го! Не ожидала! У меня у мужа меньше. А он насколько тебя здоровей.
— Маленькое дерево в сучок растет.
— Нихуя себе сучок! Сук целый. Дай-ка хорошенько рассмотрю.
Встала из-за стола, подошла ближе, присела возле моего стула и потянула с меня штаны.
— Дай, дай посмотрю! Козел противный!
Ого, красавец какой! Эх, еще бы разок встал!
— Потереби, поласкай, вот и встанет.
— Ты что? Пока сил наберешься.
— А ты пробуй, девушка, пробуй.
Через некоторое время хуй под умелыми Иркиными ласками зашевелился, приподнял головку и стал наливаться кровью. Ирка не теряла даром времени. Тут же стянула с себя те ниточки, что зовутся трусами по недоразумению, платье и села на торчащий кол.
— Ой, бля-я! Ма-мма! До желудка достает!
И она заскакала, запрыгала. Только и успел что за титьки ее ухватить и держать, чтоб не улетела.
— Что ж ты, старый, раньше его прятал? Ой! Ой! Еще! Охм-м!
Пока скакала, пару раз и разгрузилась. Удивленно приподняла задницу и даже проверила рукой.
— А ты что, не кончил?
— Время теперь надо.
— И сколько?
— С полчаса. А может больше.
— Ну ты даешь!
— Это ты даешь! Вон как орала. Бабки поди уж обсуждают во всю.
— Да пошли они. Можно, я еще так посижу?
— Хочешь еще?
— Нет, просто приятно, когда такая дубина в тебе. Ты титьки мне погладь. Ух, как люблю!
И Ирка заерзала на моих коленях. Точнее сказать не совсем на коленях.
Ирке было пора идти. Прижалась, взяла в руку то, чего еще так недавно боялась, крепко сжала.
— Ирк, а чего ты не отбилась от меня? Могла же?
— Да подумала, пусть старый вставит. Кто еще ему даст?
— А чего орала?
— Я что, шлюха какая, просто так подставила. Да и не орала я сильно. Так, для приличия.
— А потом?
— А что потом? Как до печенок достал, тут не до вырываний стало. Так самой захорошело. Ты смотри, какой он живчик у тебя! Чуть тронула и уже встает!
— Ирка, не бери грех на душу. Здесь прям завалю!
— Потерпи до завтра. Мой с утра на работу, а я к тебе. За день наебемся.
Чмокнула в щеку и ускользнула из рук ровно угорь. Только дверной замок щелкнул.
Загрузка...