Я проснулась от толчка и несколько секунд не могла понять, где нахожусь. Темно, мерный стук колес, полка качается. Поезд. Воспоминания накатили обрывками: последняя сессия, безумная пьянка в общежитии, спонтанное решение поехать домой на выходные. Я в купе.
Я потянулась, и одеяло сползло с меня. И тут я почувствовала странную прохладу между ног. Очень странную. Я провела рукой по лобку — голая, гладкая кожа. Я резко села, сердце заколотилось где-то в горле. Под одеялом я была в одной футболке и… всё. Никаких трусов.
«Что за хуйня?» — пронеслось в голове. Я лихорадочно стала шарить рукой по простыне вокруг себя. Ничего. Только складки от простыни и прохладная ткань. Паника начала сжимать горло. Я прислушалась. В купе тихо, только дыхание. На верхней полке кто-то спал, свернувшись калачиком. А на полке напротив, у окна, сидел мужчина и смотрел на меня. Он читал книгу, но взгляд его был направлен в мою сторону.
Я инстинктивно натянула одеяло до подбородка. Он был немолодой, лет сорока пяти, с сединой на висках и спокойным, даже немного уставшим лицом. Но глаза… глаза были внимательными, цепкими.
— Проснулись? — его голос был низким, бархатным, и от этого по моей спине пробежали мурашки.
— Я… — мой собственный голос прозвучал сипло. — У меня тут проблема.
Он отложил книгу.
— Проблема?
— Я… я не могу найти свои трусы, — выпалила я, чувствуя, как горит всё лицо.
Он усмехнулся, не широко, а так, уголками губ.
— А, это. Вы их, если честно, сами и сняли.
От его слов у меня в ушах зазвенело.
— Я? Что? Когда?
— Часа два назад. Вы проснулись, пошатываясь пошли в туалет, вернулись, залезли на полку и зачем-то стянули с себя трусы, сказав что-то невнятное про «эти колючие кружева». И выбросили их в свой рюкзак.
Я закрыла лицо руками. Обрывки памяти прорезались сквозь алкогольный туман. Да, было. Меня реально бесили эти новые трусы, они врезались в кожу. И в полубреду я решила от них избавиться. Теперь я сидела здесь, пьяная студентка, почти голая под одеялом, напротив незнакомого зрелого мужчины, который видел весь этот цирк.
— О боже, — простонала я. — Я так извиняюсь.
— Не за что, — он пожал плечами. — Алкоголь — штука коварная. Выпейте воды.
Он протянул мне бутылку с минералкой. Я жадно сделала несколько глотков. Вода была холодной и проясняла мысли. Но вместе с протрезвлением пришло и осознание всей нелепости и пошлости ситуации. Я сидела без трусов. А он знал. И от этого знания по моему телу разливалась странная, стыдливая теплота.
— Спасибо, — прошептала я, возвращая бутылку.
Наши пальцы ненадолго соприкоснулись. Его рука была крупной, с четкими венами. Я быстро отдернула свою.
— Меня Андрей зовут, — представился он.
— Лена, — ответила я.
Мы сидели в тишине. Я чувствовала каждую складку простыни под собой, каждое движение воздуха на оголенной коже под одеялом. Мое тело, разбуженное паникой и теперь согретое водой и смущением, начинало вести себя предательски. Между ног появилась легкая, но настойчивая пульсация. Я попыталась сжать бедра, но это только усилило ощущения.
— Неловко, да? — вдруг спросил он, его голос прозвучал тише, интимнее.
Я только кивнула, не в силах вымолвить слово.
— Может, разбавим неловкость? — он наклонился и из сумки достал пластиковую бутылку с коньяком. — У меня есть неплохой.
Мысль была ужасной. И единственно верной. Алкоголь снова ударил в голову, но на этот раз это был не пьяный угар, а густой, разогревающий кровь туман. Мы пили из крышки-стаканчика. Коньяк обжигал горло, растекался по телу приятной тяжестью. Мы разговаривали. Обо всем. О учебе, о работе, о жизни. И все это время я чувствовала его взгляд на себе. На моих губах, на шее, на контурах груди, угадывающихся под тонкой хлопковой футболкой.
Написание нарастало. Воздух в купе стал густым, как сироп. Я уже не стыдилась, мне было… интересно. Любопытно. И чертовски возбуждающе.
В какой-то момент, смеясь над его историей, я откинулась на подушку, и одеяло сползло еще ниже, обнажив верхнюю часть бедер. Я увидела, как его взгляд скользнул вниз, туда, где заканчивалась моя футболка и начиналась голая кожа. Он задержал его на секунду дольше приличного. И я не стала поправлять одеяло.
— Ты знаешь, какая ты сейчас красивая? — тихо спросил он. Он перешел на «ты». От этого у меня перехватило дыхание.
Я не ответила. Я просто смотрела на него. Он медленно, давая мне время отстраниться, протянул руку и коснулся моей щеки. Его пальцы были теплыми и шершавыми. Я прикрыла глаза. Потом его пальцы скользнули по моей шее, к ключице. Одеяло окончательно упало на колени.
Он смотрел на мои ноги, на треугольник между бедер, который я сейчас инстинктивно разжала, приглашая, разрешая.
— Я вся потекла, — прошептала я, и мой голос прозвучал хрипло и неприлично откровенно. Это была правда. Возбуждение было таким сильным, что между ног стало мокро и горячо.
Он не сказал ни слова. Он встал, подошел ко мне и сел на край полки. Его рука легла на мое колено, потом поползла вверх по внутренней стороне бедра. Кожа загоралась под его прикосновениями. Я запрокинула голову, когда его пальцы уперлись в самую чувствительную точку. Он не вошел внутрь, а просто надавил на нее через тонкий слой возбужденной плоти.
— Боже, Лена… — прошептал он, и я почувствовала, как его палец скользнул вверх, раздвигая губы, и коснулся моего клитора. Искры побежали по всему телу.
Он наклонился и поцеловал меня. Это был не нежный поцелуй, а влажный, требовательный, с вкусом коньяка и табака. Его язык заполнил мой рот, а его рука продолжала свою работу: он водил пальцем по моему клитору, сначала медленно, потом быстрее, заставляя меня стонать ему в рот.
— Хочешь почувствовать, что ты со мной делаешь? — он взял мою руку и приложил к своей промежности. Через джинсы я ощутила огромный, твердый бугор. Мой рот пересох. Он был большим. Очень.
Я сама, почти не осознавая своих действий, расстегнула его ширинку. Он помог мне стянуть джинсы с бедер. Его член выпрямился, огромный и напряженный, с толстой веной, пульсирующей вдоль ствола. Я не могла отвести от него глаз.
— Возьми его в рот, — приказал он тихо, но твердо.
Я соскользнула с полки на колени перед ним на полу купе. Это было унизительно и порочно до мурашек. Я взяла его член в руку. Он был тяжелым и горячим. Я облизнула головку, почувствовав солоноватый предэякулят, а потом, открыв рот пошире, принялась его сосать. Сначала неумело, потом, найдя ритм, все глубже и увереннее. Он стонал, положив руку мне на затылок, но не толкал, просто направлял.
— Да, вот так, хорошая девочка… — его похвала заставляла меня сжиматься внутри еще сильнее.
Но этого было мало. Мне было нужно больше. Я сама этого хотела.
— Трахни меня, — выдохнула я, отрываясь от его члена и глядя на него снизу вверх.
Он без лишних слов поднял меня, развернул и поставил на четвереньки, лицом к окну, за которым мелькали огни неизвестных городов. Поза раком. Унизительная, животная. Мне было плевать. Он стоял на коленях позади меня на моей полке. Я слышала его тяжелое дыхание.
Он провел головкой члена по моим мокрым губам, собрал всю влагу, прошептал «какая же ты мокрая» и одним мощным, уверенным движением вошел в меня.
Я вскрикнула. Он заполнил меня полностью, до самой матки. Он был таким большим, что на секунду мне показалось, что я разрываюсь. Но боль тут же сменилась волной абсолютного, всепоглощающего удовольствия. Он начал двигаться. Медленно, глубоко, вынимая почти до конца и снова вгоняя в себя до упора. Его руки сжимали мои бедра. Я слышала каждый его толчок, хлюпающий, влажный звук. Я видела в темном стекле наше отражение: его сжатое лицо, мое запрокинутое в наслаждении.
— Да, вот так, еби меня сильнее! — рыдала я, теряя контроль.
Он ускорился. Его удары стали чаще, жестче. Он бился о самое мое нутро, задевая какую-то невероятную точку внутри, от которой у меня потемнело в глазах. Я чувствовала, как нарастает оргазм, огромная, неконтролируемая волна. Мое тело напряглось, и я закричала, когда конвульсии стали рвать меня изнутри. Это был ослепительный, сокрушительный оргазм, который выжег из меня все мысли.
Он почувствовал это, увидел, как я содрогаюсь, и с рыком, выдернув член из меня, он облил мою спину и ягодицы горячей спермой. Густые, липкие струи били несколько секунд. Я чувствовала, как она течет по моей коже, горячая и живая.
Мы замерли, тяжело дыша. Поезд все так же стучал колесами. Он медленно вышел из меня, и я рухнула на полку, чувствуя, как его сперма растекается по моей пояснице.
Он лег рядом, обнял меня, не обращая внимания на липкость. Его дыхание постепенно выравнивалось.
— Ну что, Лена, — тихо сказал он, целуя меня в плечо. — Теперь ты точно проснулась.
Я только кивнула, уткнувшись лицом в подушку, и поняла, что эти выходные дома запомнятся мне надолго. Очень надолго.
Загрузка...