Лето в деревне — это не только запах свежескошенной травы и бескрайние поля под палящим солнцем. Это ещё и та особенная, душная атмосфера, когда даже взгляд становится тяжелее, а под тонким ситцевым платьем у девушки предательски холодеет кожа от каждого дуновения ветерка.
Я приехал в эту глушь на неделю, к родственникам, и уже к вечеру первого дня понял — скучать не придётся. В соседнем доме жила Аленка, местная красотка 19-ти лет. Высокая, с пышными бёдрами, которые так соблазнительно колыхались при ходьбе, и губами, которые будто созданы для того, чтобы их кусать. А эти глаза… Большие, тёмные, с хитринкой. Она знала, какое впечатление производит, и играла с этим — то ненароком наклонялась, чтобы поднять что-то с земли, демонстрируя глубокий вырез платья, то задирала подол, садясь на лавочку, будто не замечая, как взгляд мужиков прилипает к её округлым коленкам и выше.
Аленка пасла коров в поле за околицей, и сегодня, когда солнце уже клонилось к закату, я решил прогуляться. Не просто так, конечно. С самого утра я ловил её взгляды, чувствовал, как она задерживает его на моих широких плечах, на мускулистых руках. И когда она, улыбаясь, прошла мимо, оставив за собой шлейф запаха тёплой кожи и чего-то сладкого, я понял — сегодня вечером в поле будет жарко.
Оставалось только дождаться момента, когда она останется одна…
Я шёл по тропинке, пролегающей через поле, будто просто так — насладиться закатом, подышать свежим воздухом. Но в голове уже крутилась одна навязчивая мысль: «А что, если она там… одна?»
И точно. Вдалеке, у самого края поля, где начинался луг, стояла Аленка. Корова мирно щипала траву, а сама девчонка, прислонившись к одинокому дереву, смотрела куда-то вдаль. Платье её, лёгкое и поношенное, слегка шевелилось на ветру, обтягивая упругие формы. Я замедлил шаг, разглядывая её — тонкую талию, округлые бёдра, грудь, которая при каждом вдохе приподнималась, будто нарочно дразня.
— Чего глаза пялишь? — вдруг раздался её голос, и я понял, что она давно заметила моё приближение.
Алёнка повернулась ко мне, ухмыляясь, и в её взгляде читался вызов.
— Да так… Красота же вокруг, — усмехнулся я, подходя ближе.
— Красота-а… — протянула она, закатывая глаза, но губы её дрогнули в улыбке. — Ты бы лучше сказал, чего шляешься тут, когда солнце садится?
— Может, тебя искал? — рискнул я, и её брови поползли вверх.
Она фыркнула, но не отвернулась. Наоборот — будто нарочно подставила солнцу лицо, чтобы я разглядел её гладкую кожу, пухлые губы, чуть приоткрытые в насмешливом полуулыбке.
— И чего ж тебе от меня надо? — спросила она, играя с прядью волос.
Я сделал ещё шаг. Теперь между нами оставалось меньше метра. От неё пахло травой, потом и чем-то женственным, сладковатым — духами или просто её кожей.
— А давай угадаешь? — прошептал я, и моя рука сама потянулась к её талии.
Она не отпрянула. Только замерла, глядя на меня с внезапной серьёзностью. Я почувствовал, как под тонкой тканью её платья дрогнуло тело.
— Ты… — начала она, но голос её сорвался, когда мои пальцы скользнули ниже, нащупав край ткани.
Я наклонился к её уху:
— Я что?
Она резко вдохнула, и в этот момент я понял — она уже мокрая.
Алёнка не оттолкнула меня. Наоборот — её дыхание участилось, а глаза потемнели. Я почувствовал, как её тело напряглось, но не для того, чтобы убежать, а будто в ожидании…
— Ты… совсем охренел, — прошептала она, но её пальцы вцепились в мою рубаху, не отпуская.
Я не стал ждать, пока она передумает. Резко прижал её к дереву, ощутив всем телом её мягкие формы. Она вскрикнула, но протеста не было — только дрожь в коленях и горячее дыхание мне в шею.
— Ну что, сельская красотка, — прошептал я, целуя её шею, — покажешь, что у тебя под этим платьем?
Она закусила губу, но её руки уже ползли вниз, к моему ремню. Я не стал мешать. Пока она дрожащими пальцами расстёгивала ширинку, я запустил руку под её платье.
Господи…
Трусики были мокрые насквозь, а под ними — густая, тёплая щёлочка. Я провёл пальцем по всей длине, и Алёнка резко выгнулась, впиваясь ногтями мне в плечи.
— О-о-ох… — вырвалось у неё, когда я втиснул палец внутрь.
Она была узкая, обжигающе горячая. Я двигал пальцем, чувствуя, как её киска сжимается вокруг него, а её бедра сами начинают подрагивать в такт.
— Давно никто не трогал? — хрипло спросил я, целуя её висок.
— Н-не… — она зажмурилась, когда я добавил второй палец.
Я ускорил движения, наблюдая, как её лицо искажается от нарастающего удовольствия. Вдруг она резко схватила мою руку:
— Стой… а вдруг кто… увидит…
Я оглянулся. Поле было пустынным, только корова лениво жевала траву вдалеке.
— Никого нет, — прошептал я, опускаясь перед ней на колени. — А теперь заткнись и держись.
Подняв подол её платья, я упёрся лицом в её мокрые трусики. Она вскрикнула, когда мой язык прочертил влажную полосу по ткани, а затем застонала, когда я стянул их вниз и впился в её киску губами.
Вот же чёрт…
Она была вся в соку, сладковатая, с лёгкой горчинкой. Я водил языком по её бугорку, заставляя её дёргаться, а потом резко вжал лицо глубже, заставляя её скрипеть зубами.
— Б-бля… — она схватила меня за волосы, но не отталкивала, а, наоборот, прижимала сильнее.
Я чувствовал, как её бёдра дрожат, как её дыхание срывается. Ещё немного — и она кончит у меня на языке…
Алёнка уже не могла сдерживать стонов — её высокие, чуть сдавленные всхлипы разносились по полю, сливаясь с шелестом травы. Я чувствовал, как её ноги дрожат всё сильнее, как её пальцы впиваются мне в волосы, прижимая к самой киске.
— Я… я сейчас… — её голос сорвался в визг, когда я резко втянул её клитор губами и провёл языком быстрее.
Тело её напряглось, как тетива, и вдруг — горячая волна хлынула мне в подбородок. Она кончила, судорожно сжимая мою голову бёдрами, с тихим стоном, больше похожим на рыдание.
Но я не дал ей опомниться. Встал, резко развернул и пригнул к земле.
— Нет, ты не думала, что на этом всё закончится? — прохрипел я, расстёгивая ширинку.
Мой член уже был твёрдый как камень, пульсирующий от желания. Алёнка обернулась, её глаза расширились при виде размера, но страх в них быстро сменился азартом.
— Ого… — она облизнула губы. — Вот это хуй!
Я не ответил, просто провёл головкой по её мокрым губам, заставив её вздрогнуть.
— Сначала отработаешь ртом, — приказал я, проводя пальцем по её подбородку.
Она не спорила. Опустилась на колени, взяла в руку и осторожно лизнула солевую каплю с кончика. Потом, словно решившись, обхватила губами и медленно погрузила в рот.
Чёрт возьми…
Она была неопытна, но старалась — губы плотно обхватывали ствол, язык скользил по уздечке, а одна рука ласкала яйца. Я схватил её за волосы, начав двигать бёдрами, загоняя член глубже в её горячий рот.
— Вот так, детка… глубже, — прошипел я, наблюдая, как её скулы выпирают от толщины.
Она закашлялась, но не останавливалась. Слюна стекала по её подбородку, смешиваясь с её соками на моём члене.
Но мне этого было мало.
Резко потянув её за плечо, я перевернул на спину и раздвинул её ноги. Киска блестела, вся вздувшаяся от возбуждения. Я плюнул между её ног, провёл головкой туда-сюда, наслаждаясь её стоном, а потом — одним резким толчком вошёл до конца.
Алёнка вскрикнула, её ноги обвились вокруг моей поясницы.
— Б-бля… так больно… — прошептала она, но уже через секунду её глаза закатились от удовольствия.
Я не сдерживался. Вгонял в неё всё глубже, чувствуя, как её внутренности обжимают меня, как её ногти впиваются мне в спину.
— Да… о-о-о да… — она завывала, каждый раз, когда я бил в самую точку.
Я перевернул её раком, схватил за бёдра и вошёл снова. Теперь уже без жалости — только яростные, грубые толчки, от которых её грудь прыгала в такт, а из киски хлюпало.
— Кончаешь? — прохрипел я, чувствуя, как сжимается живот.
— Да… да, кончаю… — её тело затряслось в оргазме.
Я рванул её на себя и, с рыком, влил в неё всю сперму. Горячую, густую, до последней капли.
Мы рухнули на траву, запыхавшиеся, липкие от пота и других жидкостей.
Алёнка слабо хихикнула:
— Ну ты… и животное…
Я только усмехнулся в ответ.
Поле, закат, и ни души вокруг.
Разве это не идеальный конец?
Мы лежали на смятой под нами траве, тяжело дыша, пока вечерний ветерок остужал разгорячённые тела. Алёнка прикрыла глаза, её грудь всё ещё вздымалась, а по внутренней стороне бёдер медленно стекала смесь наших соков.
— Ну и… наподдал же ты мне, — прошептала она хрипло, облизывая распухшие от минета губы.
Я лениво провёл рукой по её влажному животу, чувствуя, как она вздрагивает от каждого прикосновения.
— А ты что, не хотела? — усмехнулся я, вспоминая, как она сама притягивала меня глубже, когда я вгонял в неё по самые яйца.
Она фыркнула, но в её глазах читалось удовлетворение — и капля стыда, который только подогревал мой интерес.
— Хотела… — призналась она неожиданно откровенно. — Только думала, ты будешь… помягче.
Я громко рассмеялся и потянулся к своим штанам.
— В следующий раз предупреди, — пошутил я, но она вдруг приподнялась на локте, и её глаза загорелись.
— А будет следующий раз? — спросила она с вызовом.
Я замер, оценивая её взгляд. Губы запеклись, волосы растрёпаны, а между ног — красная от моих рук и член киска. И при этом — дерзкая, ненасытная.
— Если будешь хорошей девочкой, — пообещал я, шлёпнув её по округлой заднице.
Она вскрикнула, но не рассердилась — только прикусила губу, будто уже представляла, что я с ней сделаю в следующий раз.
Мы молча одевались. Она стягивала трусики, всё ещё липкие, и я видел, как её пальцы дрожат.
— Корову домой гнать пора, — сказала она, избегая моего взгляда, но в уголках губ играла та же хитрая улыбка.
Я кивнул, наблюдая, как она идёт по полю, слегка расставив ноги. Её платье ещё хранило следы нашей схватки — помятое, с травяными пятнами.
А я остался стоять, чувствуя, как адреналин медленно отступает.
Но одно я знал точно — это не последний раз, когда я раздвинул её ноги в этом поле.
Солнце село, окрасив поле в багровые тона. Где-то вдали мычала корова, недовольная задержкой.
Алёнка оглянулась на меня один последний раз — и я поймал её взгляд.
В нём не было ни капли сожаления.
Только обещание.
(6 оценок, среднее: 4,50 из 5)
Загрузка...