Сергей, приехав к тёще Светлане Николаевне, подслушивает её разговор о неудовлетворённости. Ночью он ласкает её куни, затем трахает по нескольку раз. Утром страсть продолжается, включая анал, укрепляя их тайную связь за спиной жены.
Мы с Ленкой, моей женой, решили на выходные рвануть к её матери в гости. Живём мы в разных концах города, так что к Светлане Николаевне выбираемся нечасто, пару раз в месяц. Она одна хозяйничает в просторной двушке, которая досталась ей после развода. Муж ушёл давно, дочку, то есть Ленку, выдали замуж, вот и осталась женщина одна. Мне у тёщи всегда нравилось бывать. Готовит она — пальчики оближешь, а мы с Ленкой дома обычно ленимся возиться с кастрюлями. Вот и в этот раз Светлана Николаевна расстаралась: стол ломился от еды — котлеты, картошка с грибами, салаты, а на десерт её фирменный пирог с яблоками. Достала ещё бутылку коньяка, и мы, наевшись до отвала, сидели, болтали о всяком разном. Коньяк приятно расслаблял, разговор тёк легко, и вечер затянулся.
Часов в восемь мы с Ленкой совсем разомлели. Коньяк дал о себе знать, да и дорога вымотала. Решили прикорнуть в гостиной на диване. Светлана Николаевна, как всегда, не сидела на месте — хлопотала на кухне, убирала посуду. Она вообще такая, вечно в движении. Ей сорок пять, но энергии хоть отбавляй. Ленка как-то обмолвилась, что мать после развода одна, без мужиков. Всё время себя чем-то занимает — то ремонт затеет, то на даче ковыряется, то вяжет. Я всегда думал, что она просто не хочет никого искать, но в тот вечер понял, что всё не так просто.
Светлана Николаевна — женщина, скажем так, необычная. Росточка маленького, метр с кепкой, худенькая, как девчонка. Лицо миловидное, с мягкими чертами, глаза карие, тёплые, с длинными ресницами, которые будто подрагивают, когда она улыбается. Волосы тёмные, чуть тронутые сединой, но она их красит, так что выглядят ухоженно, до плеч. Фигура у неё аккуратная, но без особых форм. Грудь, если честно, почти не видно — где-то между нулевым и первым размером. Помню, как-то на даче видел её в купальнике: талия тонкая, попа маленькая, но упругая, ноги стройные. Не скажешь, что красотка с обложки, но что-то в ней цепляет. Может, эта её энергия, а может, взгляд, в котором иногда мелькает что-то такое… зовущее.
Мы с Ленкой задремали, а тут звонок в дверь. Пришла Ирина, подруга тёщи. Они с ней давние приятельницы, часто треплются о жизни. Чтоб не мешать их посиделкам, мы с женой перебрались в спальню. Ленка вырубилась моментально, а я ещё немного поворочался и тоже заснул. Проснулся где-то в начале одиннадцатого. В горле пересохло, захотелось воды. Ленка спала, как убитая, я тихонько выбрался из комнаты. В гостиной горел свет, и доносились голоса. Светлана Николаевна с Ириной сидели за столом, допивали коньяк и о чём-то шептались. Я остановился в коридоре, у самой двери, и прислушался. Не то чтобы я любитель подслушивать, но любопытство взяло верх.
Говорили они о мужиках. Ирина, как обычно, напирала: мол, Светке пора бы уже кого-то найти, хватит одной куковать. А тёща только отмахивалась. Говорит, пробовала и в интернете знакомиться, и на танцы ходила, и через знакомых — всё без толку. Мужики на неё внимания не обращают. Один раз, рассказывает, привела домой какого-то кавалера. Накормила, напоила, а тот нажрался, заснул, а утром заявил, что она, конечно, хозяйка что надо, но в постели — не его типаж. Секса у неё, по её же словам, не было уже лет десять, а желание, говорит, такое, что хоть на стены лезь. Я стою, слушаю, и аж мурашки по коже. Никогда на тёщу с этой стороны не смотрел, а тут такое.
Ирина вдруг говорит: «Свет, а ты с зятем не пробовала заигрывать? Судя по тому, что ты рассказывала, у них с Ленкой в постели всё бурлит. Может, и на тебя силёнок хватит». Я чуть не поперхнулся от такого. Тёща сначала отнекивалась, мол, я ей точно не по вкусу. Но Ирина не унималась: «Ерунда, мужики все одинаковые. Покажи, что хочешь, дай ему понять — и всё, не устоит». И, что меня вообще добило, Светлана Николаевна вдруг выдаёт: «Ладно, Ир, попробуй с ним поговорить. Он мне давно нравится, но я сама не решусь. Если что выйдет — век тебе благодарна буду».
Я стою, как громом поражённый. Чтоб тёща на меня так смотрела? Да я её всегда как вторую мать воспринимал! Решил не рисковать, тихонько вернулся в спальню и лёг. Уснуть, правда, уже не мог — в голове крутился их разговор.
Утром, за завтраком, я почти забыл про ночной подслушанный треп. Позавтракали, сходили с Ленкой погулять по городу, вернулись к тёще к обеду. А там снова Ирина. После обеда она вдруг говорит: «Серёж, помоги мне, надо пару сумок до дома донести». Живёт она в соседнем подъезде, недалеко. Я согласился, хотя уже чувствовал подвох.
Идём, значит, а Ирина вдруг начинает: «Серёж, разговор есть. Серьёзный. Но сперва поклянись, что никому не скажешь, даже Ленке». Я, делая вид, что ничего не понимаю, клянусь. Она продолжает: «Ты же знаешь, Светка одна сколько лет. Мужика у неё нет, и не получается ни с кем. А ты ей, между прочим, очень нравишься. Она стесняется, боится, что ты её оттолкнёшь. Но ты же мужик, Серёж, должен понимать. Возьми инициативу в свои руки». Я мямлю что-то вроде: «Не понял», а она прямо в лоб: «Трахнуть её надо, ясно? Не смотри, что она не модель. Не пожалеешь, поверь».
Я иду обратно, а в голове каша. Тёща? Секс? Это ж как? Но где-то в глубине души уже зашевелилось что-то. Не то чтобы я прям возбудился, но мысль засела. Через пару дней придумал Ленке отмазку, что надо тёще с чем-то помочь, и поехал к ней один. Приезжаю к ужину, Светлана Николаевна как всегда хлопочет, накрывает стол. На ней лёгкий домашний халат, голубенький, чуть выше колена. Под халатом, похоже, ничего — ни лифчика, ни трусов. Я сижу, ем, а сам невольно на неё поглядываю. Она ловит мой взгляд, улыбается, но как-то иначе, не как обычно. Будто знает, зачем я приехал.
После ужина она убирает посуду, а я сижу на диване, думаю, как подступиться. Решил, что лучше ночью, когда она спать ляжет. Дождался, пока тёща примет душ, уляжется. Свет в её комнате погас. Я подождал ещё минут десять, сердце колотится, как у пацана перед экзаменом. Снял футболку, трусы, стою голый, член уже на взводе от одной мысли, что сейчас будет. Тихонько прокрался в её спальню. Дверь приоткрыта, льётся слабый свет от тусклой настольной лапмы, тёща спит, посапывает. Лежит на боку, одеяло чуть сползло. Я приподнял его и чуть не ахнул — она голая, вообще без ничего. Кожа бледная, гладкая, попа маленькая, но аккуратная, как у девчонки.
Недолго думая, скользнул под одеяло. Осторожно раздвинул ей ноги и прильнул губами к её промежности. Пахло мылом и чем-то ещё, женским, тёплым. Я начал лизать, медленно, пробуя. Через минуту тёща зашевелилась, вздохнула, а потом вдруг развернулась на спину и прижала мою голову руками. Я понял, что она проснулась, и заработал языком активнее, вылизывая клитор. Она молчала, только дышала тяжело. Минут через пять её бёдра задрожали, она выгнулась и тихо застонала. Оргазм был не сильный, но я прямо почувствовал, как её тело содрогнулось.
Я откинул одеяло, и в комнате будто стало ещё жарче. Пот уже стекал по спине, оставляя липкие дорожки. Светлана Николаевна лежала передо мной, её худенькое тело в полумраке выглядело хрупким, почти девичьим. Я взял её за щиколотки, аккуратно, но твёрдо, и поднял ноги, прижимая колени к груди. Кожа её была гладкой, тёплой, с лёгким ароматом мыла, смешанным с чем-то природным, женским. Член пульсировал, напряжённый до предела, и я медленно приставил его к тёщиной пизде. Смазки было море — она текла, блестя в тусклом свете ночника, но войти оказалось непросто. Влагалище узкое, словно у девчонки, которая ещё не знала мужика. Я надавил, чувствуя, как стенки сопротивляются, сжимают, будто не хотят пускать. Светлана Николаевна смотрела на меня, глаза огромные, карие, с длинными ресницами, блестели, как два озера в ночи. В них читалось всё — и желание, и лёгкий страх, и ожидание.
Я двигался медленно, миллиметр за миллиметром, ощущая, как её тепло обволакивает. Это было нереально — тугое, горячее, словно член попал в горячий и скользкий капкан. С Ленкой такого не было, у неё всё проще, свободнее, а тут каждый сантиметр давался с усилием, но от этого только сильнее заводил. Я замер, когда вошёл полностью, чувствуя, как её стенки пульсируют вокруг.
— Серёж, давай, милый, — прошептала она, голос дрожал, будто от сдерживаемого стона. — Я так долго этого ждала.
Я наклонился ближе, её ноги легли на мои плечи, и начал двигаться. Не быстро, но глубоко, каждый толчок — как удар тока. Яйца шлёпали по её маленькой попке, звук был влажным, ритмичным. Она постанывала, тихо, но так, что у меня мурашки бежали по коже. Её пальцы впились в мои плечи, ногти оставляли жгучие царапины, но это только подливало масла в огонь. Влагалище сжимало туго, смазка текла по бёдрам, но трение было таким сильным, что казалось будто я каждый раз вхожу как в самый первый. Я смотрел на неё: лицо тёщи раскраснелось, губы приоткрыты, дыхание сбивчивое. Она выгибалась навстречу, будто хотела проглотить меня целиком.
— Серёж… глубже, — выдохнула она, и я послушался, вгоняя член до упора. Простыня под нами уже намокла, пропиталась её соками. Я чувствовал, как жар нарастает, как яйца тяжелеют. Минут через пятнадцать, когда её стоны стали громче, а тело начало подрагивать, я понял, что больше не выдержу.
— Можно в тебя? — выдохнул я, голос хриплый.
— Да, Серёж, давай, — она прижалась ко мне, обнимая, её ноги скрестились за моей спиной, будто не хотели отпускать.
Я вдавил член до предела, и сперма хлынула, горячо и мощно. Она застонала, прижимаясь ещё сильнее, словно хотела впитать каждую каплю. Мы замерли, тяжело дыша, её глаза блестели, а на губах играла улыбка, как у девчонки, которая только что получила желанную игрушку.
— Ещё можешь? — спросила она, и в голосе было столько надежды, что я почувствовал, как член, только начавший увядать, снова оживает.
— Попробуем, — буркнул я, и она засмеялась, тихо, хрипло. Я начал двигаться снова, медленно, чувствуя, как её соки текут, смешиваясь с моими. Простыня под нами была уже не просто влажной — мокрой насквозь. Она стонала, каждый её оргазм был как маленький взрыв: тело выгибалось, пальцы сжимали мои руки, а крики становились всё громче, будто она забыла, что вдвое старше меня. Я держал её за бёдра, чувствуя, как кожа скользит под пальцами, и наращивал темп, пока её стоны не слились в один протяжный звук.
Через полчаса она вдруг выдохнула:
— Хочу раком, Серёж.
Я вытащил член, он блестел от её смазки, липкий, горячий. Она развернулась, встав на четвереньки, выпятила попу — маленькую, но упругую, с гладкой кожей. Влагалище хлюпало, воздух выходил с влажным чавканьем, и этот звук заводил ещё сильнее. Я вошёл снова, одним движением, и она ахнула, вцепившись в простыню. Я держал её за талию, двигаясь ритмично, глубоко. Она подмахивала, её попа шлёпала о мои бёдра, а стоны становились всё громче. Часа полтора мы так провозились, она кончила раз пять, каждый раз содрогаясь всем телом, а я, наконец, излился ещё раз, чувствуя, как силы уходят. Мы рухнули на кровать, оба мокрые, как после душа. Простыня была в пятнах, пахло сексом и потом. Сил встать не было, так и заснули, прижавшись друг к другу.
Утро началось с того, что я почувствовал тёплый, влажный жар на члене. Открыл глаза — Светлана Николаевна сосала, жадно, с каким-то диким аппетитом. Её губы скользили по стволу, язык кружил вокруг головки, то забирая глубоко, то дразня кончиком. Член встал моментально, твёрдый, как железо. Она посмотрела на меня, глаза блестели, будто она всё ещё не могла насытиться. Не говоря ни слова, забралась сверху, лицом ко мне. И разом насадилась на напряжённый ствол. Её худенькое тело двигалось плавно, но уверенно, она насаживалась медленно, позволяя мне чувствовать каждый сантиметр. Руки её упирались в кровать, волосы падали на лицо, а грудь — маленькая, почти плоская, с крохотными сосками — покачивалась в такт. Она кончила быстро, задрожав, а потом ещё раз, громко застонав. Я всё не мог — то ли устал, то ли мочевой пузырь давил.
— Не получается? — спросила она, дыша тяжело. — Как с Ленкой лучше всего?
— Раком, — буркнул я, и она тут же развернулась. Встала на четвереньки, прогнулась, выпятив попу. Я приставил член к её влагалищу, но она чуть опустилась, и головка упёрлась в тугое колечко ануса. Я замер, не веря.
— Уверена? — спросил, голос сиплый.
— Давай, Серёж, — ответила она, и в голосе было столько решимости, что я не стал спорить.
С Ленкой анал был пару раз, и то не особо удачно — она жаловалась на боль. А тут я вошёл медленно, растягивая узкое отверстие. Ощущения — как в другой мир попал. Туго, горячо, почти невыносимо. Она ахнула, но не отстранилась, а наоборот, подалась назад, принимая глубже. Я двигался осторожно, чувствуя, как её тело подрагивает. Минут через пять я не выдержал — оргазм накрыл, как волна, и я излился в неё, держа за бёдра. Она застонала, опустив голову на подушку, и я почувствовал, как её тело содрогнулось ещё раз. Это было невероятно, мою жену приходилось разогревать порой по два часа, прежде чем она могла достичь оргазма, а тут… Реально истосковалась баба по члену!
Мы рухнули на кровать, оба без сил. Утро было тихим, только птицы за окном чирикали. Светлана Николаевна лежала рядом, её дыхание постепенно выравнивалось. Через час она встала, накинула халат и пошла готовить завтрак. Сырники были божественные — пышные, с карамельной корочкой. Она порхала по кухне, будто помолодела лет на десять. Глаза сияли, улыбка не сходила с лица. Подошла, чмокнула меня в губы, легонько, почти невесомо, и шепнула:
— Спасибо, Серёж. Приезжай ещё. Хоть днём, хоть с ночёвкой.
Я кивнул, а в голове уже крутилась мысль, как бы ещё раз выбраться и трахнуть тёщу. Без Ленки.
(5 оценок, среднее: 4,60 из 5)
Загрузка...